Роберт Келли
Люди облаков
ПРОЛОГ
Этот звук прокатился по лесистым отрогам подобно грому. Герцог Вайтин Бенэярд резко вскинул голову. Пронзительно голубое небо шатром раскинулось от неровного горизонта планеты Калферон до вершин дальних скал. Осеннее небо было так прозрачно, что лучи солнца беспрепятственно проникали даже на северные склоны. Засучив рукава, герцог Бенэярд с трудом прокладывал тропинку на склоне горы, по которой в последующие недели они будут втаскивать бревна, нарубленные у подножья, рядом с которым проходила граница владений Дейдона. Срубленные деревья так и так надо было втаскивать по склону вверх, потому что единственная дорога к лесопилке проходила по долине между двумя горными кряжами. Через небольшой пролом в скале на границе герцог видел тоненькую полоску облаков, предвещавших надвигающийся шторм. Облака были далеко. Слишком далеко.
И именно в эту минуту он понял свою ошибку.
Человек, родившийся на тонкой полоске полуострова Медок и живущий в бревенчатых хижинах лесорубов, сразу бы понял в чем дело. Он бы тут же посмотрел вверх на склон горы. Но герцог провел всего три года среди них.
До этого его жизнь протекала на плодородных равнинах поместья Каркан, самого большого из трех, когда-то основанных джарредом. Оно граничило с полуостровом с севера. Привычными с детства для него были звуки молота кузнеца, а не постукивание топора лесоруба. Мальчиком он взбирался на коралловые заборы и слушал ржание лошадей, стремительно мчавшихся мимо него на пастбища. А теперь, если ему и приходилось услышать какой-то звук, то чаще всего это было блеянье горных коз. Он помнил ритмичные звуки дождя, так мерно бившего по черепичным крышам замка Чалмет и вымощенным улочкам. Здесь же на вершинах гор дождинки с чавкающим глухим звуком шлепались на мягкую землю. Любые шаги в замке всегда отдавались эхом по длинным коридорам, предупреждая о чьем-то появлении. Все звуки тонули без всякого отклика.
На равнинах поместья отдаленное грохотание грома было предвестником страшного урагана, слетавшего с Восточных гор. Здесь на полуострове этот звук, напоминавший гром, был не чем иным, как звуком сорвавшегося бревна, бившегося о землю, скатываясь по склону.
Герцог резко повернулся. Бревно, несшееся на него, было огромным. Стволы ашернов, росших здесь, достигали в диаметре пяти-шести футов в диаметре. Длину бревна он определил сразу. На лесопилке их все обрезали до пятидесяти футов. Наверное, сорвался трос лебедки, и развернувшееся бревно неслось прямо на него. Он оказался в ловушке. Глядя на небо, он потерял драгоценные спасительные секунды.
Он быстро взглянул на пеньки, ровно подпиленные, чтобы не мешать при подъеме бревен вверх. Они не спасут. В голове пронеслась мысль, любой лесоруб, оказавшийся на его месте, уже давно бы бросился на землю, стараясь распластаться по ней и вжаться как можно глубже в эту рыхлую поверхность. Слишком поздно. Он бросился ничком вниз, но бревно успело ударить его слева. Развернувшись, оно вдавило его в землю. Он слышал звук хрустнувших костей. Вдруг какая-то сила снова подняла его в воздух: шершавая кора дерева зацепила его за одежду, через мгновенье его швырнуло обратно на землю.
Он лежал, странно спокойный, с удивлением осознавая, что еще жив. Боли он не чувствовал, но еще не успел понять до конца, что с ним случилось. Постепенно он начал осознавать, что у него еще остались силы. Хотя и мелкими глотками, но он мог дышать, мог двигать глазами. Когда он взглянул вниз, он увидел, как курчавые купы еще не спиленных деревьев стекают все дальше вниз изумрудным ковром, который напомнил ему зеленые равнины на северной границе поместья Каркан. На какое-то время он опять представил себя маленьким мальчиком. Он лежит на небольшом холме и наблюдает, как пасутся кони. Резкий порыв ветра – и гладкая шелковистая поверхность ковра превратилась в зеленое вздыбившееся море. Воспоминание исчезло. И в голове осталась лишь мысль о том, как же он соскучился за эти три года по своему дому.
Он посмотрел дальше на север. Южные скалы поместья Каркан граничили с владениями Дейдона. Он мог разглядеть гладкую поверхность скалы и пористую подошву, на которой стояло поместье. Пористость основания объяснялась количеством и размерами вьющихся стеблей, пронизывавших ее. Именно эти вьющиеся растения испускали селевиум – газ, который наполнял джоари-мешки и сохранял воздушный мир. Внешние мембраны каждого такого мешка были очень чувствительны к атмосферному давлению, и растения должны были регулировать количество селевиума, чтобы сохранялась средняя высота в двенадцать тысяч футов. Постоянное производство газа и баланс поддерживались изменениями в весе поверхности. Камни, добытые для постройки дворца и перевезенные из каменоломни, изменяли распределение веса поверхности. Джоари-мешки, располагавшиеся под местом добычи камня, начинали испускать газ, а те, что располагались под местом строительства дворца, расширялись, увеличивая производство селевиума.
Герцог Вайтин перевел взгляд правее. Он мог разглядеть небесный поток, который проходил через северо-восточный край владений Дейдона. Этот сероватый поток плавно истекал, как тонкий туман, образованный миллиардами микроскопических частичек скреулы, которая притягивалась выпуклыми гранями вьюнов. Этот процесс геофотосинтеза, превращавший скреулу в крохефитовое скальное образование, всегда вызывал у герцога удивление и восторг. Вьюны цеплялись за скалы игольчатыми выростами не толще волоса. Дальше на восток, куда не мог проникнуть его взгляд, был земляной мост, соединявший поместье Каркан с полуостровом Медок. Ровно три года назад именно по этому мосту он перебрался на полуостров, обрекая себя на добровольное изгнание.
Послышались голоса. Он попытался повернуть голову, чтобы определить, откуда приближались люди, и только тут он понял, что не может двигать шеей. Панический страх захлестнул герцога. Он попытался пошевелить руками и ногами, барахтаясь как опрокинутый на спину жук. Он должен смочь двигаться – парализованный ничем не сможет помочь лесорубам в их борьбе за выживание. Они ведь могут и выкинуть его неподвижное тело во владения Дейдона. Он попытался пошевелиться еще раз. Он не чувствовал ног, левая сторона тела не поддавалась ему. Единственное, чем он мог владеть, была правая рука. Он закашлялся и почувствовал привкус крови. Он умирал, истекая кровью. Пройдет совсем немного времени, может, какие-то минуты, когда его горло и легкие наполнятся кровью и он задохнется.
На какую-то секунду его взгляд помутнел. Потом отдаленные скалы Каркана снова четко проявились. Он подумал о том, как хорошо было бы еще раз увидеть сына. Но ничего нельзя было повернуть назад. Его исчезновение было весьма таинственным. Записка, одинокий всадник, пробирающийся на юг под покровом ночи. Он должен был покинуть их. Это был единственный путь спасти их жизни. Внезапно чувство тревоги охватило его. Он должен хоть кому-то рассказать о том, что знал.
Кто-то резко пробежал мимо него. Кто-то, кто пытался остановиться около него, но мягкая, поползшая под ногами земля, протащила его мимо герцога. Через какое-то мгновение над ним склонился молодой крепкий парень.
Герцог знал его. Это был Марк Элитрас. Марк был стройным юношей с всклокоченными черными волосами и светлыми серо-карими глазами. Он был высок, как и сын герцога, как и большинство джарредов, по крайней мере тех, в жилах которых текла истинная кровь джарредов. Для полуострова это было редкостью, так как его население представляло собой смесь племен Джарредов, Сайнесов и Флогинов. В юноше текла истинная кровь джарредов, для герцога это было хорошим предзнаменованием.
Появился еще кто-то. Это была дочь одного из лесорубов. Она была моложе юноши, от силы ей было лет пятнадцать. Как и Марк, она была хорошо сложена, но высокие скулы, широкая переносица и глаза выдавали в ней смесь кровей. Мать девочки работала у лесорубов поварихой, и девочка помогала ей собирать коренья, грибы и дикую капусту, которые в изобилии росли на этих склонах. Как правило, капусту и грибы бросали в котел, а коренья, в зависимости от того, какому растению они принадлежали, подавали как приправу.
