Юлия Григорьева
Волчья ночь
Жесткие струи дождя наотмашь хлестали по лицу, противно барабанили по плечами, стекали за шиворот, превращая одежду в промокшее насквозь тряпье. Вода под ногами достигла уже щиколоток, но это совершенно не волновало. Мимо проезжали редкие автомобили, обдавая целыми волнами брызг. Волосы слиплись в противные сосульки, прилипли ко лбу. Зубы выбивали барабанную дробь. Я пыталась расслабиться, чтобы хоть чуть-чуть согреться, но тело била дрожь, заставляя сжиматься еще сильней, обхватывать себя за мокрые плечи ледяными руками.
Я забрела в какой-то сквер, села на скамейку и посмотрела на небо. Почему-то очень радовало, что нет луны. Я не могла понять стойкое неприятие этого ночного светила, но была уверена, что просто ненавижу его. А еще я была рада, что я здесь, хоть и не понимала, где находится это "здесь". Не знала, что это за город, не знала, почему я здесь и, главное, не могла вспомнить, кто я. Ни имени, ни фамилии. Еще не помнила, что со мной было вчера, даже того, что было еще час назад, я не помнила. Просто осознала себя бредущей по улице под ливнем, словно невидимые фокусник щелкнул пальцами, и сознание включилось. Я снова посмотрела на небо и улыбнулась плотным черным тучам, как родным. Идти мне было некуда, и потому я просто легла на скамейку, сжавшись в калачик и сотрясаясь всем телом. Постепенно я начала дремать, даже дождь не помешал моим векам закрыться.
Мне снился какой-то дом, очень большой дом и клетки в подвале этого дома. В этих клетках кто-то был, но я никак не могла рассмотреть кто именно. Потом тихо скрипнула дверь, и мне на плечо легла рука. Я вскрикнула и вскочила.
— Девушка, вам плохо? — услышала я участливый голос и повернулась к говорившему. — Вам нехорошо?
Это был молодой мужчина, может тридцати, от силы тридцати с небольшим лет. Свет фонаря падал на него, и я увидела добродушное лицо. В глазах была тревога, ему, действительно, было не все равно. Поймала себя на том, что мне приятно, что его глаза серого цвета. Почему-то очень не хотелось, чтобы они были карими. Еще понравилось, что у мужчины не атлетичное телосложение. Он был не особо высок, строен, даже может немного худощав. Мужчина накрывал нас обоих зонтом, с которого стекала вода, и я зачарованно проследила, как капли, скатываясь по спице, падают ему на плечо кожаной куртки и отскакивают, разбегаясь тонкими ниточками ручейков, становясь пунктирами.
— Девушка, — мужчина снова попробовал привлечь мое внимание. — Вы нездоровы? Как вас зовут? Куда вас проводить?
— Я не знаю, — ответила я, пожимая плечами.
— Что именно не знаете? — в его голосе появилась нотка легкого раздражения.
— Все, что вы спросили, — сказала я, вдруг почувствовав себя виноватой перед ним.
Мужчина задумчиво посмотрел на меня, потом присел рядом на скамейку, не заботясь о том, что она мокрая. Мне вновь стало неловко. Он шмыгнул носом, потом еще, и мне подумалось, что теперь он обязательно простынет. Мужчина смел ладонью воду с деревянной рейки и решительно встал, потянув меня за локоть.
— Пойдемте, — сказал он.
— Куда? — я удивленно смотрела на него.
— Ко мне домой, — ответил мужчина и тут же добавил. — Не переживайте, я живу один, так что вы никого не стесните. Приставать не буду, обещаю, но горячим чаем обязательно напою. — он вдруг улыбнулся, открыто и как-то по-мальчишески. Я улыбнулась в ответ, сразу поверив ему. — Меня, кстати, Дмитрий зовут. Предупреждаю сразу, за Митю я могу и убить, — оригинально представился мужчина и снова улыбнулся. — Раздражает, когда Митей называют.
Я кивнула, во всем соглашаясь с ним. Хотелось довериться этому мужчине, в нем не было угрозы, не было агрессии… и у него были не карие глаза. Дмитрий снял с себя куртку, накинул на меня, потом приобнял, чтобы мы оба уместились под зонтом, при этом извинившись за вынужденную близость, и мы быстро пошли в сторону его дома. Прошли сквер, быстро перебежали дорогу и нырнули во дворы, петляя между домами.
— Почти пришли, — сообщил мой новый знакомый. — Вон тот серый дом. Скоро согреетесь.
— Спасибо, — поблагодарила я, продолжая стучать зубами.
— Пока не за что, — ответил Дмитрий.
— За участие, — улыбнулась я, зная, что он все равно не видит моей улыбки.
Он промолчал, но мне подумалось, что он сейчас тоже улыбнулся. Мы почти подбежали к двери в парадную, и Дима быстро открыл ее, пропуская меня вперед. Потом потянул меня за руку, вынуждая опять бежать по лестнице, и мне вдруг стало весело от этой гонки. Я негромко хихикнула, и сероглазый мужчина обернулся, внимательно поглядев на меня, я смутилась и замолчала. Наш бег закончился на четвертом этаже. Дмитрий открыл дверь, вошел первый и включил свет. Я вошла следом и тут же встала, боясь пройти дальше, потому что с меня ручьями стекала вода на пол, оставляя лужицы.
— Раздевайтесь, — сказал мой новый знакомый. — Ванная там, — он указал ру кой. — Набирайте горячей воды и грейтесь. Я вам пока сухие вещи посмотрю.
— Неудобно, — совсем смутилась я.
— Неудобно спать на потолке, а вам нужно прогреться. — отмахнулся Дима. — Есть хотите? — желудок заурчал раньше, чем я успела ответить. Дмитрий усмехнулся. — Сейчас что-нибудь сообразим.
Он прошел на кухню, а я все продолжала стоять на пороге, боясь испачкать пол еще больше. Я слышала, как гремит посуда, как хлопнула дверца холодильника, зажегся газ. Это были такие уютные звуки… Невольно на глаза навернулись слезы, и мне захотелось убежать обратно под дождь. Сама не могла понять этого порыва. Я уже было взялась за ручку двери, когда услышала шаги.
— Та-ак, — сказал Дима и вернулся в прихожую. — Мне вас силком в ванную затолкнуть? Я могу, если честно, но вряд ли вам понравится. Будьте умничкой и воспользуйтесь моим гостеприимством с пользой для себя.
Я даже не поняла, почему вдруг меня откинуло на дверь, и я со страхом посмотрела на сероглазого мужчину, который с недоумением взирал, как я сползаю вниз, плюхаюсь на пол и начинаю судорожно рыдать. Дмитрий нерешительно постоял, глядя на неожиданную истерику, потом все-таки шагнул ко мне и присел на корточки.
— Я вас чем-то обидел? — спросил он.
Я отчаянно замотала головой, приходя в ужас от того, что он, наверное, думает, что я сумасшедшая. Я поднялась, извиняясь без перерыва. Он смотрел на меня уже совсем скептически.
— Я пойду, наверное, — окончательно стушевалась я и попыталась открыть дверь. — Простите меня.
