Виктория Бесфамильная - Баба-Яга на договорной основе (СИ)

Знаете, когда вам а) уже за тридцать, б) у вас нет детей, в) у вас нет мужа, г) у вас нет парня и не предвидеться и д) вы работаете секретарем в маленькой компании без какой‑либо перспективы роста, то время от времени у вас возникает стойкое желание все изменить. Ну или хотя бы ту часть, которую вы изменить можете. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в очередной понедельник очередной недели мне захотелось перемен, а именно: больше денег и больше возможностей. Самым закономерным решением в этом случае стала попытка сменить работу. А посему выйдя прогуляться в обеденный перерыв, я направила свои стопы к ларьку союзпечати и набрала там кучу соответствующей литературы, попросту газет.

— Дай красавица погадаю, всю правду расскажу, — немолодая цыганка схватила меня за руку.

Но прежде чем первое слово правды слетело с ее губ, я уже захлопывала за собой бронированную дверь офиса. Отдышавшись и приведя себя в некое подобие порядка, я принялась за поиски лучшей доли и, о чудо, почти сразу же ее нашла. Объявление было солидным, обещающим и манящим, и самое главное, написанным, будто специально для меня. Гласило оно следующее: «Для работы в представительстве компании за рубежом требуется молодая девушка, возраст от 25 до 30 лет, с опытом работы на административных должностях не менее 3 лет, и знанием двух иностранных языков». А вы бы не клюнули на возможность работать за рубежом? В результате утром следующего дня я сидела в стильной приемной выдержанной в серо — голубых тонах в преддверии собеседования и молилась всем известным и неизвестным богам, чтобы меня взяли на эту работу. А причин для этого у меня было как минимум десять, и все они представляли собой молодых, элегантных, высоких, симпатичных сотрудников мужского пола, встреченных мной по дороге к кабинету начальства. И не стоит судить меня слишком строго, потому, что когда вам уже за тридцать, наличие в новой компании минимум десяти свободных парней уже может служить веской причиной для смены работы. Хотя мир, конечно же, несовершенен, в чем я лишний раз убедилась, когда меня пустили в святая святых и собеседование началось. Как оказалось, сотрудник им нужен был совсем для другого офиса и выступал они своего рода посредниками между работодателем и кандидатом. Но перспективы, несмотря ни на что, оставались радужными и к тому же собеседующий меня мужчина был таким элегантным, обходительным и очаровательным, словно только что сошел со страниц любовного женского романа. И я, как последняя дурочка, зная, что работать вместе мне не светит, слушая вполуха описания будущей своей работы, придумывала имена наших будущих детей. Результатом этого часового собеседования стали два мужских имени: Саша и Миша, если будут мальчики, и два женских имени: Настя и Катя, если будут девочки, а также без малейшего сомнения подписанный трудовой контракт, являвший собой толстый фолиант листов на сто, обещание незамедлительно написать заявление об уходе и готовность приступить к новой работе с понедельника, продиктованная видимо старой освещенной временем традицией начинать новую жизнь непременно с понедельника. Офис я покинула в состоянии легкой эйфории и, добравшись в свою контору, приступила к выполнению обещаний. Начальство мое как водиться повозмущалось для порядка, но заявление подписало и в пятницу мне были устроены традиционные шампанское, тортик, цветы и пожелания успехов. Суббота прошла в поисках нового костюма, который соответствовал бы моему новому статусу и офису, и чемодана, не очень дорогого, но способного вместить мой скромный гардероб, и непременно на колесиках, не таскать же мне его самой по аэропортам. В воскресенье я позволила себе роскошь новой стрижки и профессионального маникюра и педикюра, и легла спать полная радужных мечтаний о новой жизни и надежд на то, что эти мечтания сбудутся.

Знаете, когда вам а) уже за тридцать, б) у вас нет детей, в) у вас нет мужа, г) у вас нет парня и не предвидеться и д) вы работаете секретарем в маленькой компании без какой‑либо перспективы роста, то не стоит менять свою жизнь слишком уж радикально, велика вероятность, что эти перемены вам не понравятся.

В тот понедельник, который должен был стать началом моей новой жизни, я проснулась от крика петуха. Самый настоящий петух истошно вопил под моим окном и не думал затыкаться. И когда мой ошалевший мозг сумел после сотой попытки соединиться с моим же телом, я решила выяснить причину этой странности, подозревая, что соседи мои сошли все‑таки с ума. Я встала с кровати и со всего размаху грохнулась пятой точкой на деревянный пол, а за моей спиной этаким живописным экскурсом в прошлое возвышалась русская печка.

Психологи советуют в необычной ситуации досчитать до десяти, осмотреться, разобраться в ситуации и самое главное никогда не поддаваться панике. Я поступила так как советуют психологи: досчитала до десяти, огляделась, попыталась разобраться в ситуации и… мне удалось доказать, что человек — это звучит гордо. Думаю, мой истошный вопль слышала вся округа. По крайне мере этот петух поперхнулся своим гордым криком и замолчал.

Минут через двадцать, прекратив кричать, по причине потери голоса, и досчитав от тысячи до нуля, я огляделась еще раз. Интерьер не изменился, разве что пополнился новыми пикантными деталями. За моей спиной по — прежнему возвышалась обыкновенная русская печка, с которой я видимо и упала. Подо мной был деревянный пол, застеленный цветными вязаными дорожками. Над головой возвышался несколько нетривиальный потолок. А вокруг меня были деревянные, я бы даже сказала бревенчатые стены, на которых висели: огромное, в человеческий рост зеркало, в деревянной резной раме, блюдечко с голубой каемочкой, к которому было приклеено красное яблоко, и несколько разных полок, заставленных различными флакончиками и горшочками. Также мной был замечен огромный кованый сундук и притулившаяся в углу метла. Единственным предметом в этой комнате, радующим глаз, был самый стандартный стол, окруженный, увы мне, скамейками. Оглядев все это убранство в стиле древнерусского минимализма раза три, побившись головой об пол с целью приведения мыслей в порядок, я наконец‑то забилась в самой настоящей истерике, со всеми причитающимися истерике атрибутами. В чувство меня привел ушат холодной воды, выплеснутый чьей‑то заботливой рукой на мою бедную голову. Мы с истерикой просто захлебнулись.