Дмитрий Билик - Ключ Отца

Квантовая телепортация сознания... Для кого-то просто непонятные слова, а для меня приговор. Мое сознание переместили сюда, в Верравию, компьютерную игру последнего поколения. И теперь я баг, ошибка, незарегистрированный персонаж, которому нельзя того, что можно остальным - умирать.

— Именем Огулиса, стой!

Огроменных размеров драман тяжелой поступью преследовал меня. На бегу я обернулся и посмотрел в его черные глаза, полные злобы. Дурак какой, я ведь тебе ничего не делал. "Новопасит" тебе, дружище, надо пить, говорят, помогает. Мускулы драмана угрожающе напрягались при каждом движении — жуть какая, это ж он меня с одного удара вынесет. Нет уж, спасибо большое, давай будем дружить на расстоянии и с Огулисом, и с остальными твоими приятелями.

"Деревня Файвора", — нежно пропел мне женский голос в самое ухо.

Давно пора, выносливость хоть незначительно уменьшилась, но началась дурацкая отдышка, а проклятый варвар не отстает. Драман-стражник придирчиво осмотрел меня, но не сказал ни слова. А увидев сородича, вытащил длинный меч и бросился на разбойника. Ну ребят, веселитесь сколько душе будет угодно, а я в сторонке постою.

— Крил, привет, это снова я, — раздалось сверху. Я по привычке поднял голову. — Мы тут всех программеров собрали, объясни еще раз свою ээ… ситуацию.

Я вытащил синеватый кристалл, используемый для связи, и нажал на него. Передо мной появилась проекция собеседников, сгрудившихся вокруг камеры.

— Что, с самого начала?

— Если тебе не сложно.

— Ну что ж…

…я ужасно опаздывал. Впрочем, как и всегда. Хотя по мне, профессор Франкенштейн все равно не заметит. Вообще не понимаю, зачем ему лаборант? Сидит, копается в своих записях, без конца носится вокруг своего лазера, пылинки с него сдувает, меня, естественно, близко не подпускает. Странный он. Хотя мне то что, плюс шесть тысяч в месяц прибавки за тихое двухчасовое сидение около Францевича — это настоящая фамилия Франкенштейна — а потом протирку полов, почему нет. Лишними не будут.

Я сбежал по лестнице со скоростью, какой не было у Усейна Болта в лучше годы, и нырнул в правое крыло. Как хорошо тут. Стены зачем-то выложены кирпичом, но из-за этого даже в такую жаркую погоду здесь прохладно. Франкенштейн стоял посреди коридора.

— Кирилл, ты опаздываешь! — закричал он, увидев меня.

Вот ведь сглазил. Не нужен ему, конечно. Хотя любопытно, полмесяца работали душа в душу — он писульки свои чиркал, я в телефоне сидел — и вдруг чудесному симбиозу пришел конец. Интересно, чего это у Франкенштейна случилось?

— Здравствуйте, Владлен Карлович. Извините, на кафедре задержали.

Вот я хорош, соврал и даже глазом не моргнул. Впрочем, Франкенштейну, похоже, все равно. Он махнул рукой, и мы пошли в "Лабораторию N4", а попросту бывшую лекционную, заставленную всяким хламом.

— Ты ученый человек и должен жить наукой. Должен идти ради нее на жертвы, возложить себя на алтарь физики.

— Дак какая физика мне, Владлен Карлович. Я же историк.

— Да? — Франкенштейн искренне удивился. Задумчиво почесал свою плешивую голову и поправил очки. — А я думал… А курс какой?

— Четвертый.

Францевич замолчал. Да, с прибабахом профессор. Я от скуки принялся изучать знакомый и скучный интерьер: чудо-лазер, купленный на какой-то грант и ни разу при мне не включавшийся, стопка журналов с кривым почерком Франкенштейна, аккуратно сложенных друг на друге, новый игровой компьютер… Чего?! Я глазам не поверил, но нет. На запыленном столе действительно стоял широкий экран, а снизу мирно гудел огромный системник. Я не спец, но судя по тому, что комп тянет "Верравию", а на мониторе была именно она, он не слабый. Стоп. "Верравия"?

Да что ж за день сегодня такой? Просто уму непостижимо. У Франкенштейна, оторванного от жизни на сто двадцать процентов, появляется игровой комп с самой дорогой и популярной во всем мире игрушкой. Дело пахнет керосином.

— Владлен Карлович, а вы "Верравию" купили?

— Да, друзья дали, — профессор покопался среди своих бумаг и протянул мне пустую коробку от диска.

Я взял в руки эту пластиковую святыню и аккуратно перевернул. "Верравия: Тойрин. Настало время отправиться через Великое Море на загадочный и древний остров Тойрин, вотчину воинов драманов. Здесь все еще живы старинные обычаи черноглазых, а общины не любят чужаков. Ходит предание…"

— Кирилл, — забрал коробку Франкенштейн, — у тебя еще будет время познакомиться с игрой.

— Серьезно? Офигеть. А где шлем-то?

— Мне он не нужен.

Мда, недолго музыка играла. "Верравия" сделана исключительно под виртуальный шлем и не является обычной игрушкой. Говорят, эффект погружения полный — игроки чувствуют боль, осязают запахи, ощущают вкус. В общем, полный фарш. Почему говорят? Потому что из моих друзей в Верравии никто не был. Дорогое удовольствие — только лицензионный диск стоит в районе сорока тысяч, а сам шлем около трех-четырех миллионов. Конечно, некоторые смотрят на "ютубе", как играют в "Верравию", но ведь полных ощущений геймеров не передать. А покупать диск, чтобы следить за игрой на компе — онанизм какой-то.

— Кирилл, садись сюда, — поставил Франкенштейн стул передо мной.

Коробка из-под диска снова оказалась в моих руках. Я искоса взглянул на лазер, направленный на меня, но даже не напрягся — все равно никогда не работает. Так, на чем остановился?

"Ходит предание, что появится чужак, который поможет занять драманам достойное место в Империи. Кто знает, может быть, им будете именно вы?".

Ага, точно не я. Если только в ближайшее время вдруг резко не разбогатею. А так, вряд ли. В шею что-то больно кольнуло, я рефлекторно схватился рукой за рану и повернул голову. Францевич с видом художника, сделавшего последний мазок кистью, держал в руках пустой шприц.

— Вы что мне вколо…

Язык внезапно обмяк, распластавшись во рту, тело повело в сторону, и если бы не Франкенштейн, я бы точно грохнулся. Впрочем, ему стоило не малых сил поднять меня и усадить-уложить на стуле. Теперь его противная рожа была передо мной. Странное выражение лица — довольное и одновременно извиняющееся.