Кайрин Дэлки - Война самураев

Лизе Энн — за дружбу и музыку

Сюжет романа-фэнтези «Война самураев» основан на хрониках великой войны, а точнее, серии войн, ознаменовавшей конец периода Хэйан в японской истории. События, отраженные в книге, относятся приблизительно к 1153–1185 годам. Тем не менее «Война самураев» не следует воспринимать как летопись, и не только из-за его фантазийной составляющей. Как бы полно я ни старалась воссоздать картину падения Хэйан-Кё[1], задача эта оказалась практически невыполнимой. Большинство историографии, к которым мне довелось прибегнуть, были составлены годами, а то и столетиями позднее указываемых событий, а там, где заходит речь об именах и датах, они зачастую противоречат друг другу. Тем не менее я пыталась вести свой рассказ по возможности близко к источникам.

Написан роман в стиле былин гунка — «записей о войнах» периодов Камакура и Хэйан, хотя местами мне пришлось отступить от него, чтобы сделать повествование более привычным для читателя. Например, здесь вы не найдете того огромного числа героев, которые свойственны произведениям такого характера, не встретите аллюзий на древние поэмы и предания. Вдобавок я была менее скрупулезна в детализации вооружения и обмундирования, столь красочно описываемых в сказаниях того времени. Надеюсь, читатель простит мне эти погрешности.

Однако некоторые реалии периода Хэйан требуют пояснения. Прежде всего японский средневековый календарь не соответствует календарю европейскому, о котором рядовой японец узнает лишь спустя четыре века после описываемых событий. Начало первого месяца приходилось приблизительно на первую декаду февраля, а Новый год, по традиции, отмечался в первый день весны. Старояпонское членение суток также разнилось с нашим — каждый час (или стража) соответствовал двум европейским, а дни объединялись не в недели, а в декады, то есть месяц разбивался на начало, середину и конец.

Люди эпохи Хэйан не сохраняли одного имени на протяжении всей жизни. Так, младенцев нарекали детским именем, которое впоследствии менялось во время обряда Надевания ха-кама, или покрытия главы, проводимого для мальчиков в возрасте около семи лет. Представителей знати часто величали в соответствии с должностью, воинов — по названию родной провинции. Монахам и монахиням при постриге также давались новые прозвания. Знатные женщины использовали в качестве имей названия поместий, в которых жили, либо должность и чин отца, а дамы из наиболее почитаемых фамилий, которые служили или жили во дворце, титуловались по названиям ворот императорских дворцов. Для удобства читателя я в значительной мере упростила этот порядок, поэтому большинство героев «Война самураев» сохраняют имена по ходу повествования.

В эпоху Хэйан люди рано облекались ответственностью. Мальчики двенадцати лет могли участвовать в битвах, а в тринадцать — шестнадцать — вступать в брак, как и девочки. Даже императоры порой восходили на трон трех-четырехлетними малышами.

В знатных семьях мужчинам позволялось, помимо жены, содержать наложниц. Дети вельмож и аристократов часто передавались на воспитание родственникам либо подчиненным — для обучения боевым искусствам и этикету, а также из политических соображений. Порой братья и сестры жили порознь и почти не видели друг друга до самого совершеннолетия.

Правительство Хэйан строго блюло порядок чинопочитания, однако почти не препятствовало переходу и узурпации власти. Правящий император не всегда, а точнее, лишь изредка, управлял государственными делами, будучи чаще всего марионеткой, тогда как реальная власть делилась между влиятельными кланами (например, Фудзивара) и другими членами императорской семьи. Временами император формально отрекался от трона в пользу одного из потомков, слагая с себя утомительные церемониальные обязанности, и правил из-за кулис в качестве высокочтимого государя-инока. Стоит ли говорить, какой вес в столице имели крупные военачальники, располагавшие собственными армиями — важным инструментом поддержания власти, с помощью которого кланы Минамото и Тайра добились столь высоких позиций в конце периода Хэйан.

Сюжет романа «Война самураев» во многом зиждется па «Повести о доме Тайра», или «Хэйкэ-моногатари», порой называемой японской «Илиадой», а также «Сказании о годах Хогэн» и «Сказании о годах Хэйдзи». Кое-что было почерпнуто из «Хроник Ёсицунэ», написанных спустя три века после войны Гэнпэй, из «Ходзёки», или «Записок из кельи», стихотворного дневника, датируемого несколькими десятилетиями позже, а также из «Зерцала Востока», официальной летописи, составленной примерно через сотню лет после становления первого сёгуната.

Тем читателям, которым захочется побольше узнать о неповторимом и чарующем мире культуры периода Хэйан, я могу рекомендовать книгу «Мир блистательного принца» Лйвена Морриса, а также классическую литературу тех времен: «Повесть о принце Гэндзи» Мурасаки Сикибу, «Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон, «Повесть о расцвете», или «Эйга-моногатари», и, разумеется, саму «Повесть о доме Тайра».

Кара Дэлки

Так начинается знаменитая Хэйкэ[3]-моногатари, излюбленная слепыми сказителями, что читают ее, ударяя по струнам лютни бива. Так пел-приговаривал монах Хоити, сам того не ведая, призракам Тайра из Исэ, за что поплатился ушами[4].

Велик был расцвет дома Тайра, и столь же велико — его падение, сродни падению скалы с отвесной кручи в море. Вместе с Тайра рухнула мечта государства Хэйан, мира обитателей «Заоблачных высей»[5], жизнь которых текла среди музыки и поэзии, танцев и тонко надушенных одежд, до последней мелочи подобранных к сезону. Это царство изящества и покоя было сметено беспощадной рукой воина, что следовал пути меча и лука, а не кисти и стиха.

Многое о войне Гэнпэй забылось с течением времени, но легенды остались. Что, если правдива каждая? Как знать. Может быть, в мире великого Будды все сказания суть тени прошлого?