Мэгги Фьюри
Пламенеющий Меч
Навсегда запомнил Паррик этот восход — то незабываемое мгновение, когда лютая зима была наконец побеждена и светлая весна торжествующе воцарилась в мире. Всю ночь напролет старый кавалерист простоял в темноте у высокого парапета Башни Инкондора. Несмотря на плащ и наброшенный на плечи плед, он продрог до костей, но неожиданное бремя власти с непривычки угнетало его, поэтому он сам вызвался стоять в карауле, чтобы остаться наедине со своими мыслями.
Воину надо было обдумать свое возвращение на земли Ксандима, где он был теперь Вождем, и к тому же ему не давали покоя мысли о новых спутниках Ориэллы — этих непонятных южанах. Но Паррик так и не смог заставить себя сосредоточиться на своих заботах. Он то и дело невольно посматривал на северо-запад, на высокие горы, где находилась Аэриллия, высокогорная цитадель Небесного Народа. Не далее как вчера Ориэлла, отчаянная молодая волшебница, которую он наконец отыскал после долгих странствий по незнакомым землям, поспешно покинула башню в сопровождении крылатых воинов. Паррик проделал такой опасный путь, а она вновь упорхнула куда-то, даже не объяснив толком, что собирается делать.
Начальник кавалерии печально посмотрел на бесконечные сугробы, озаряемые тусклым холодным светом. Где-то там, за тяжелыми серыми тучами, медленно, словно нехотя, поднималось солнце — начинался очередной унылый зимний день. Гром и молния, какая нелегкая заставила Ориэллу бросить новорожденного сына и потащиться в эту проклятую Аэриллию?! Что же ей взбрело в голову на этот раз? Паррик знал только, что она во что бы то ни стало хочет отыскать Анвара — того слугу, что бежал с нею вместе из Нексиса в ночь, когда погиб Форрал. Паррик нахмурился. Дался же ей этот Анвар! Почему она очертя голову бросается на его поиски? Он, конечно, парень неплохой, да и Ориэлле всегда нравился, но… «Не будь дураком! — одернул Паррик сам себя. — Чего зря тревожиться?» Ориэлла не успела подробно рассказать о своих приключениях, но и того, что Паррик услышал, было достаточно, чтобы понять: волшебница в состоянии справиться с куда большими опасностями, чем свора каких-то летучих чудиков из Аэриллии.
Немного повеселев, новоиспеченный Хозяин Стад решил уже вернуться в башню и выпить чего-нибудь согревающего, но, отвернувшись от парапета, вдруг чутьем опытного воина уловил какую-то перемену. Что-то напоминающее легкий шорох заставило его насторожиться. Даже не успев толком понять, что происходит, он, повинуясь рефлексам, уже спрятался в тень и обнажил меч, готовясь к обороне. Однако, сообразив, что к чему, пристыженный начальник кавалерии выпрямился в полный рост и убрал меч в ножны. Счастье еще, что никто не видел, каким болваном он себя показал!
Паррик хмуро взглянул на небо. Это был ветер. Ветер, разгоняющий тучи, чтоб ему провалиться! «Должно быть, я старею», — с грустью подумал воин и тут же вновь уставился в небеса — на этот раз в изумлении. Вокруг происходило что-то необычное и непонятное. Тучи все быстрее и быстрее бежали по небу — они улетали на север, а Паррик с нарастающим изумлением следил за ними. Да, похоже, их уносит сильный ветер, можно сказать — ураган, но здесь, у парапета, никакого ветра не чувствуется! Наконец-то после столь долгих месяцев тучи начали рассеиваться, и Паррик, словно впервые в жизни, вновь увидел великолепную голубизну ясного неба. Он аж присвистнул от удивления, не в силах оторвать глаз от необыкновенной картины, и вдруг почувствовал такой душевный подъем, что даже забыл о выпивке.
Последние облака исчезли за горизонтом, и солнечное сияние едва не ослепило Паррика. Снег, столь долгое время лежавший на земле тяжким бременем, начал с удивительной быстротой исчезать словно по волшебству. Зазвенела капель, с крыши тяжело рухнул ноздреватый ком подтаявшего снега. На глазах у Паррика равнина и горные склоны освободились от снежного покрывала, и воин услышал звук, от которого уже успел отвыкнуть-: веселое журчание весенних ручьев.
«Это чудо скорее всего — дело рук Ориэллы», — подумал Паррик. Кажется, целая вечность миновала уже с тех пор, как она, юная и неопытная волшебница, бежала из Нексиса, спасаясь от гнева своего бывшего наставника Миафана, — и вот теперь она стала зрелой и мудрой, закаленной борьбой и лишениями. Ей даже каким-то образом удалось (при этой мысли Паррик почувствовал благоговейный страх) освободить землю от чар злой колдуньи Элизеф, наславшей эту лютую зиму. Но если Ориэлла овладела силами, способными противостоять злу, творимому ее сородичами и соплеменниками, то теперь она начнет жестокую битву против тех, кто когда-то убил ее возлюбленного, Форрала, и поработил свободных смертных в Нексисе.
Паррик уже хотел было бежать вниз, поделиться с другими этой радостной новостью, но оказалось, что чудеса еще не кончились. Дремлющая земля пробудилась, и равнины и горные склоны на глазах покрылись изумрудным ковром, словно в мгновение ока проросли все спящие до поры зерна и семена. Зазеленели травы и вереск, можжевельник и папоротник. Молодые листочки на деревьях засияли, словно крохотные флажки, приветствующие весну. Вся природа пробуждалась к новой жизни, и весна хозяйничала в горах, словно никакой зимы и в помине не было. Где-то в чаще, сначала нерешительно, а потом все громче и веселей, запела птичка, чудом уцелевшая за время долгой и суровой стужи.
Радостные крики Паррика разбудили спящих. Они поднимались сонные, протирая заспанные глаза, но едва до них доходило, что происходит за стенами башни, их сонливость снимало как рукой. Друг за другом выходили смуглые воины с юга, оставшиеся теперь без командира после того, как их предводитель, принц Харин, нашел свою смерть под клыками волка. За ними потянулись и воины самого Паррика, ксандимцы, которых он привел сюда, чтобы освободить Ориэллу из заточения. Среди них были и бывшие изгнанники, Шианнат и сестра его Искальда, которые стали верными друзьями Ориэллы, пока волшебница была в плену. Теперь они избавились от проклятия и вновь соединились со своим народом. Оба были так счастливы, что, поглядев на их лица, Паррик и сам невольно улыбнулся. Появились и те двое южан (как же, о боги, их зовут?), с которыми Ориэлла подружилась, когда была гладиатором на Арене. Паррик напряг память, пытаясь вспомнить их имена. Вот этот, долговязый, лысый и одноглазый, — кажется, Элизар. А маленькая толстушка, что вперевалочку семенит за ним, — его жена Нэрени. Она что-то радостно щебечет, с восхищением оглядываясь вокруг, — и совсем не обязательно знать ее язык, чтобы понять, о чем она говорит.
Вслед за этой парочкой вышел великан Боан, бережно неся на руках Вульфа, сына Ориэллы, который появился на свет после тяжелых и мучительных родов, — а вокруг в это время бушевала битва, и было это всего два дня назад (о боги, неужели всего два дня!). Да, это имя очень подходит новорожденному, подумал Паррик, содрогнувшись. Бедный младенец был проклят еще до своего рождения: злобный Верховный Маг Миафан наложил на него заклятье, и согласно ему ребенок должен был принять обличье первого зверя, которого Ориэлла увидит после родов. Когда волшебница призвала на помощь стаю волков, бродивших в лесу, участь маленького Вульфа была решена. Паррик печально посмотрел на крохотного щеночка в огромных руках Боана. Хорошо еще, что у ребенка есть такой защитник! Не очень-то удачно начинается жизнь у бедного малютки. И когда же к нему вернется мама? Почему она уехала так внезапно? И вообще, что понадобилось Ориэлле в стране Крылатого Народа?
