Инна Живетьева - Черные пески

В королевстве Иллар смута, вот-вот война перекинется и на соседние земли. Чтобы остановить беду, добровольно становится заложником у суровых горцев Эмитрий Дин. Но разве королю важна жизнь его подданного, если нужна победа? Артемий Торн, королевский порученец, знает цену принимаемых на войне решений… Знает и Эмитрий, на что готов король ради прекращения мятежа. Так что важнее: долг перед родом – или долг перед короной? Клятва побратиму – или сыновья верность?

v. 1.01 – смена обложки и незначительная правка реквизитов с целью привидения в соответствие с издательской версией.

© Инна Живетьева, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Темка рывком поднял голову, прислушался. Все так же гудела за окном метель и тикали напольные часы. За высокими позолоченными дверьми королевского кабинета было тихо. И за другими, ведущими в коридор, – тоже, бдит внутренняя стража, на разговорчики не отвлекается. Уф, кажется, никто не заметил, что порученец дрыхнуть изволил. Княжич потер занемевшую щеку, глянул на циферблат с ажурными стрелками. А время-то к десяти! Это он почти час спал, вон и в приемной стало холоднее.

Встал, потянулся всем телом. Нет уж, лучше в седле, чем вот так, за столом. Сел на корточки перед печкой, открыл заслонку. За горячим железом ворочался черно-красный с проседью пепла зверь, и Темка сунул ему в лапы полено. Посидел, глядя, как тот приспосабливается обгрызть добычу. Жар дурманил и без того тяжелую голову. Как же хочется спать! Позавчера лег уже под утро, вскочил рано. Вчера толком не спал, вернулся к полуночи, да пока дождался, чтобы отчитаться перед Эдвином, всего и осталось часов пять вздремнуть. Сегодня опять кукует – не может порученец отправиться спать раньше короля без его на то дозволения, вдруг нужда какая появится. Лучше бы не появилась: метель, холодно, и зверски хочется спать.

Тихонько лязгнула заслонка, скрывая пламя. Темка поднялся, неслышно ступая, как учил Александер, подошел к высоким дверям. Неразборчиво донесся голос адъютанта, потом его сменил быстрый говорок королевского летописца. Нет, ну должен же король отдохнуть перед встречей посольства! Скорее бы угомонился и порученца отпустил.

Чтобы не заснуть, побродил по комнате, постоял у окна. Из щелей несло холодом, пронизывая шерстяной мундир. Сад был почти не виден за белесой круговертью. Серединный месяц – Пихтовый – всегда славился вьюгами, вот и старается покровительница зимы Морра, заметает Турлин. Второй день не утихает, страшно на улицу высунуться – сразу хлестнет смерзшимся в колючие крупинки снегом, попытается сбить с ног, сунуть за шиворот ледяную руку. На границе с Миллредом теплее, но там злее морозов калит землю война. Будь милостив, Росс-покровитель, обереги отца, Марка, Александера, Шурку. Помоги Митьке, где бы его ни носило. Сколько уже прошло – и та зима, самая страшная, когда пол-Иллара было захвачено мятежниками, и лето, и уже вторая зима на переломе, – и никаких известий. Эдвин обещает, что княжич Дин вернется, но все нет побратима.

Темка придвинулся вплотную к стеклу, вгляделся. Вряд ли метель утихнет к утру, ишь как завывает. Может, хоть она задержит посольство? Только Роддара им сейчас и не хватает! Точно без него у Иллара мало бед.

Послышались голоса. Темка отскочил к столу, вытянулся, одернул мундир и только тогда сообразил, что это не из кабинета, а со стороны коридора: кто-то доказывает страже право побеспокоить короля. Вошел капитан Радан, следом еще двое, одетых по-дорожному, – один высоченный, второго за ним и не видно. Пахнуло морозом и конюшней.

– Ждите. Я доложу, – бросил капитан и прошел в кабинет.

Княжич повернулся к поздним посетителям. Матерь-заступница! Может, он все еще спит?

– Митька?! – ошеломленный, уставился на побратима. – Откуда?!

Тот усмехнулся, стянул зубами перчатки, дохнул на покрасневшие руки.

Как и прежде, они не умели встречаться после долгой разлуки и топтались, хватая друг друга то за локти, то за плечи.

– Уй, да ты ледяной! Давай сюда, к печке. В такую погоду собаку из дома не выгонят, вас-то чего понесло?

– Торопились обогнать посольство.

Митька положил ладони на теплые изразцы, прижмурился от удовольствия. Его спутник – Темка узнал ладаррского летописца, князя Наша, – тоже подошел, открыл заслонку и протянул руки к огню.

– Вот, вернулся, – улыбнулся побратим.

Митька сильно вытянулся, на пол-ладони наверное, уже выше Темки, однако не так раздался в плечах. Лицо стало жестче, суше, сейчас в княжиче Дине еще больше чувствовалась кровь северян. Только веснушки остались прежними – их не брали ни холодные ветра, ни время. Был друг не в мундире, в темном походном камзоле без герба, и выправка у него стала вольнее.

– Что же ты раньше…

Из кабинета выглянул барон Радан, сказал:

– Проходите.

Улыбка пропала, как и не было. Митька шепнул:

– Плохо все, Темка, Роддар братскую клятву вспомнил, – и торопливо шагнул следом за князям Нашем. Двери за посетителями закрылись.

Темка поднял сброшенные перчатки, положил на печь. Закрыл заслонку. Все-таки не верилось. Он вытащил нож, погладил раскинутые орлиные крылья. Легонько стукнул по острому кончику. У-уй, больно! Торопливо слизнул выступившую на пальце красную каплю. А ведь не сон это, Создатель! Вправду Митька вернулся!

Сумерки глянцево отсвечивали в окнах, скрывая заснеженные деревья. Маленький зал в Офицерских покоях наполнился теплом, но Митька все равно тянулся к огню. Темке казалось: еще немного, и побратим влезет в камин целиком. Но тот лишь аккуратно пристроил сверху еще одно полешко.