Евгения Гордеева - Транзитом через Хоминибус

Если бы у Дросса была в запасе хотя бы пара секунд, он сумел бы выпутаться из этой паскудной ситуации, но Сашиель рассчитал всё точно. Настолько точно, что маркизу оставалось лишь печально ухмыльнуться, что, впрочем, абсолютно не шло его суровому лицу, и исчезнуть из Инферно, развоплотившись на веки вечные.

Пара секунд. Всего пара жалких, скоротечных секунд, и непоправимое произошло!

… а Дросс всё никак не мог взять в толк, чего это рядовые так вяло атакуют, словно им до жути лень участвовать в этой заварушке? Всё оказалось, до банального, просто: они целенаправленно отвлекали его внимание от тронного. А Сашиель в это время, укрывшись за одним из рядовых, творил свой гнусный ритуал.

Конечно месть, чувство низкое и недостойное воинов света, но, как оказалось, вполне им присущее. Тронный отомстил маркизу за смерть любимого подчинённого, умело воспользовавшись самоуверенностью и самонадеянностью Дросса.

В последнее мгновение своего существования демон был ослеплён сияющими доспехами ангелов Раиса, буквально утопивших его в потоке бело-золотого света, так что угасающей мыслью маркиза стало жгучее сожаление о том, что кончина его произошла отнюдь не под родным багровым небом низвергнутого мира, и развоплотился он, можно сказать, со скандалом…

Когда демон исчез, причём, так быстро, что Сашиель не только не успел всучить ему подготовленный свёрток, но, даже, приблизиться на достаточно близкое расстояние, тронный ангел еле удержался, чтобы грязно не выругаться. И винить в случившемся он мог только себя и свою непревзойдённую меткость! Конечно, Дросс не был неподвижной мишенью, даже наоборот, очень активной мишенью, но и тела у него было вполне достаточно для того, чтобы заклятие ударило куда-нибудь в периферию. А Сашиель угодил точно в живот демону, и волна развоплощения мгновенно распространилась по сущности маркиза Дроссбартоса, отправляя его в мир Иной. Такая неудача требовала срочных мер и немедленных действий, иначе все труды были бы потрачены напрасно.

Ангелы, пока их не заметили нижние, быстро покинули поле битвы с обидным чувством несостоявшейся победы.

Следующая мысль, посетившая голову Дросса, была: 'Я ещё жив? Или это был сон? Или, всё-таки, я умер, и теперь пребываю в каком-то неизвестном состоянии… или, всё же, сон?..'

Дросс открыл глаза, не особо надеясь на удачу, и тут же их закрыл, проклиная всех ангелов Раиса, устроивших ему эту подлянку. Голубое небо человеческого мира он ни с чем перепутать не мог! А на то, что Сашиель просто перекинул его к людям, или, что совсем невероятно — ошибся, маркиз даже не надеялся.

— Все демоны после смерти попадают… в Хоминибус, — обречённо пробормотал Дросс, и мужественно открыл глаза.

Чуда вновь не произошло.

Голубое небо людского мира и в первый раз ему не привиделось. Оно равнодушно раскинулось над ним, дразня синью и стремительно несущимися белоснежными облаками. Дросс всегда ненавидел белый цвет. А теперь его ненависть углубилась, расширилась и упрочилась. Более омерзительным было только золотое сияние, то самое, которое скрыло от него в последние секунды жизни пурпурное небо мира Инферно.

Воспоминания подхлестнули Дросса. Он резко вскочил, как оказалось, с зелёной лужайки, с твёрдым намерением мстить уже за собственную смерть!

А кому можно мстить в мире людей? Этим же самым людям, так нежно любимым всей ангельской братией. И никто его не остановит на пути к достижению заветной цели! А какая у него, маркиза Дроссбартоса, цель? Правильно… утопить всё в крови невинных жертв! Демон, он, в конце концов, или нет? Пусть даже, будь оно неладно, и в человеческом теле!

Дросс прервал размышления о мести и предполагаемых жертвах, прислушался к себе и понял, что в данный момент испытывает какие-то новые ощущения, названия которым не знал. Тело его покрылось мелкими мурашками, которые вели себя, словно живые, хаотично и весьма неприятно перемещаясь в разных направлениях. А потом он вздрогнул…

Он! Демон — истребитель, неустрашимый маркиз Дроссбартос, гроза и ужас низвергнутого мира! Вздрогнул от странного, рычащего звука за спиной, сопровождающегося стремительным движением, которое он почувствовал новоявленной кожей. Дросс стремительно обернулся и скривился от, совсем уже, зубодробильного скрежета.

'Все гении преисподней! С каких это пор я стал таким пугливым харчем?! — Он хмуро наблюдал, как автомобиль дал задний ход, подъехал к нему, и из-за опустившегося стекла высунулась жующая, небритая физиономия молодого ещё мужчины. — И чего тебе надо, смертный? Только выйди из своей консервной банки на колёсах, и я сделаю из тебя фарш!'

Смертный, разумеется, мыслей его не услышал, смерил оценивающим взглядом фигуру демона, сплюнул жвачку и поинтересовался:

— Тебе не мерзляво, Маугли?

У Дросса возникло сразу два вопроса: Что такое — мерзляво? И, кто такой — Маугли? Тут же нарисовался третий вопрос: а не оскорбление ли это? Если оскорбление, да ещё и глубокое, то можно считать, что первая жертва сама напросилась на неприятности, и он чист перед своей… хм, смешно сказать, совестью!

Пока Дросс активно думал, мужчина с интересом рассматривал качка — нудиста, невесть как оказавшегося в шесть часов утра на сельской дороге, за двести километров от ближайшего крупного города. Безусловно, странного люда вполне хватает и в городах и в деревнях, но данный индивидуум был явно городским жителем. Ухоженное, с ровным, без единой светлой полосочки, загаром, тело, шикарная грива чёрных волос, явные следы депиляции на верхней части туловища, и абсолютно тупое выражение лица. Долгое молчание субъекта также наводило на мысли о его умственной неполноценности. Фраза, наконец-то произнесённая качком, лишь подтвердила эти предположения.

— Трепещи, смертный! — прорычал Дросс хорошо поставленным басом, сопровождая свой спич активной устрашающей мимикой и жестикуляцией.

Он ожидал, что человек тут же бросится ниц, и будет вымаливать у него прощение и право на быструю смерть. Вместо этого мужчина скривился в неприятной усмешке и хладнокровно изрёк:

— Точно, двинутый! Поехали, Влад! Пусть этим шизоидом мент… пент… органы внутренних дел занимаются…

Автомобиль, снова неприятно взвизгнув колёсами, умчался на восток, оставив размахивающего руками Дросса так и стоять на обочине. Демон ещё пару раз сделал попытку испепелить наглецов карающим огнём, убедился, что это ему теперь неподвластно и совсем сник. Он попытался нервно дернуть хвостом, но и этого ему не удалось сделать. Пробовать распахнуть крылья Дросс даже не попытался. Только руки непроизвольно проверили голову, да так там и замерли. Мужчина издал утробное рычание, осознав всю глубину своего незавидного положения. Мало того, что он в одночасье лишился крыльев, рогов и нежно любимого хвоста, так и демоническая сущность осталась лишь в воспоминаниях! Как не хотелось в это верить, но он стал-таки человеком… жалким человеком с четырьмя конечностями и пустой головой.