Пол Андерсон - Сломанный клинок

В конце года 1018-го от Рождества господа нашего Иисуса Христа Сигват Тордарссон отправился в Гаутланд по поручению конунга Норвегии Олава. В ту пору многие люди поклонялись еще языческим богам. Когда Сигват со своими провожатыми подъехал к одному двору, хозяйка не впустила их, сказав, что ее домашние собираются приносить жертвы альвам. Любой благородный человек в те дни умел складывать стихи, а Сигват к тому же был скальдом. Он сказал:

Так рассказывается об этом событии в «Круге Земном» Снорри Стурлусона[2]. В других книгах мы читаем о том, как, возвращаясь домой, викинги снимали с носов своих ладей резные изображения драконьих голов, чтобы их видом не оскорбить эльфов, или, как говорят в Скандинавии, альвов. Иными словами, все это доказывает нам, что первоначально эльфы были богами.

Разумеется, к тому времени, когда на севере Европы начали писать книги, эльфы, подобно греческим дриадам или японским духам рек, ками, превратились из божеств в духов, привязанных к той или иной местности. В «Эддах» описывается, как некоторые из них помогают асам в Ас гарде. Однако эльфы — это два непохожих друг на друга народа, которые владеют двумя из Девяти Миров скандинавской мифологии. Альвхейм принадлежит высоким и пригожим «светлым альвам». Гномы же скорее всего, хотя здесь существуют определенные сомнения, обитали в Свартальвхейме, что переводится как «жилище темных альвов». Интересно, кстати, отметить, что в дошедших до нас преданиях гномам отводится места куда больше, чем эльфам.

Позднее фольклорная традиция низвела эльфов на роль этаких домовых: они стали гораздо ниже ростом, а родство их с по-прежнему внушавшими страх гномами позабылось. Тем не менее призрак Альвхейма, Волшебной страны, жители которой отличаются от людей разве что неземной красотой да колдовским даром, витал над Средними веками и эпохой Возрождения.

В наши дни Дж. Р. Р. Толкину в его захватывающем эпическом сказании о Кольце удалось в известной степени вернуть эльфам их былой облик. Его эльфы не только красивы и сведущи в ворожбе, они мудры, печальны, благородны и добры ко всему живому. Можно сказать, что эльфам Толкина ближе Глориана с ее подданными, чем гаутландские язычники. В этом нет ничего плохого; профессору Толкину были нужны именно такие существа.

Однако двадцать с лишним лет назад молодой человек, которого звали так же, как зовут меня, отважился заглянуть дальше в прошлое, в самый девятый век, и увидел там совершенно иных эльфов и богов. То было время беспросветного мрака — по крайней мере в Европе. Процветали жестокость, жадность и распущенность. Викинги лютовали в Англии и во Франции, Карл Великий свирепствовал в землях саксов; их жестокосердие сравнимо, пожалуй, с кровожадностью участников Первого крестового похода на Иерусалим. Двадцатый век — отнюдь не образец в отношении милосердия к ближним, но ему все-таки далеко еще до того беззакония и произвола, которые, может статься, являются (избави нас, боже) исторической нормой.

Поскольку люди склонны видеть в своих богах и полубогах себя самих, этот писатель изобразил эльфов и асов развратными и беспощадными во гневе. Это совпадает с тем, что можно прочитать о них в «Эддах» и сагах.

Кроме того, он позволил себе слегка пофантазировать в манере старого доброго журнала Unknown Worlds[3]. Ему казалось вполне естественным, что обитатели Волшебной страны должны опережать людей в техническом развитии. Предположим, ради интереса, что некогда на деле существовали народы, способные творить чудеса — то есть мысленно управлять природными явлениями с помощью неизвестных современной науке средств (впрочем, в последнее время много рассуждают о парапсихологии). Предположим также, что жили они бесконечно долго, могли по желанию менять свой облик и так далее. Подобный чужеродный метаболизм имел свои недостатки, как то: они не в силах были выдерживать солнечный свет, а соприкосновение с железом вызывало в их телах разрушительную электрохимическую реакцию. Разве не справедливо возместить этим бессмертным их убогость через открытие для них цветных металлов и свойств их сплавов? Разве не могли корабли эльфов «плавать на крыльях ветра» из-за того, что обладали свободными от трения корпусами? Хотя замки, которые возникают в нашем воображении, когда произносится это слово, были для Европы эпохи правления короля Альфреда[4] делом будущего, однако почему бы не допустить, что эльфы строили их давным-давно? Таким же образом прочие явные анахронизмы вполне могли быть достижениями рас, которые неизмеримо древнее человеческой. Но аристократическая воинская цивилизация, консервативная в силу небывалого долголетия индивидов, вряд ли способна была усиленно развивать науку. Не стоит надеяться, что жители Волшебной страны знали секрет пороха и изобрели паровой двигатель.

«Сломанный клинок» нашел издателя не сразу и опубликован был только однажды. Теперь, благодаря Лину Картеру и издательству «Баллантайн букс», а также профессору Толкину, чьи произведения сделали популярным сам жанр героической фантазии, он вновь выходит в свет.

По правде говоря, я не знаю, как мне быть. Я не хочу подменять автора романа кем-то другим, но нас разделяет четверть века. Я-нынешний не написал бы такой безрассудной, многословной и где-то даже варварской книги. Мне гораздо ближе «Три сердца и три льва». Этот молодой, во многих отношениях наивный писатель, который носит мое имя, может, не желая того, повредить мне в глазах моих читателей. Тем не менее я не вправе вольно обращаться с его творением. В конце концов, это было бы нечестно: мы покупаем книгу, чтобы прочесть именно ее, а не какое-то слабое подобие.

В итоге я решился на компромисс. Во-первых, я написал предисловие, в котором пытаюсь все объяснить. Во-вторых, не меняя сюжета, я внес в текст романа кое-какие исправления. Мне хочется думать, что наш с вами молодой автор был рад получить совет от более опытного человека — сведущего хотя бы в способах и средствах средневековых сражений. Я вовсе не переписывал книгу от начала до конца, как сказано выше, это было бы непорядочно с моей стороны. Поэтому стиль ее существенно отличается от моего. Но я убрал множество прилагательных и прочих «красивостей», исправил очевидные ошибки и несообразности и заменил одно действующее лицо (в маленьком, но весьма важном эпизоде) на другое, которого раньше там не было.