– Меня зовут Гордон Раш, и я – гений.
– Вот как? – удивился доктор Бартли, увлечённый изучением каких-то бумаг, лежащих перед ним на столе. Он даже не взглянул на своего собеседника, но его брови поднялись вверх. – Ну, сейчас посмотрим. Держи. Это тест измеряющий уровень интеллекта.
Гордон внимательно изучил бланк, в котором было более сотни вопросов. Пустая трата времени. Всё равно, что измерять интеллект линейкой. Он никогда не любил психологов, но доктор Бартли, сидящий перед ним, почему-то раздражал более обычного. Наверное, оттого, что считает себя очень умным, раз взялся мерить интеллект других. А может быть из-за его очков, которые, судя по всему, были нужны доктору исключительно для важности. Даже невооружённым глазом было видно, что линзы очков не искажают, а значит у доктора отличное зрение. Интересно, он сам решил прийти? Всё-таки путь от ближайшего города до приюта не близкий, и случайные гости здесь редкость. Нет, скорее всего, доктора пригласила Лили – хозяйка приюта. С неё станется. Прежде чем приступить к заполнению бланка Гордон внимательно изучил все вопросы, а через несколько минут уже протягивал доктору готовый бланк с ответами.
– Не хочу тебя разочаровывать, юноша, – устало взглянул на него поверх очков доктор. – Но ты вовсе не гений. Ты набрал ровно ноль баллов из ста возможных. Позови, пожалуйста, следующего.
Гордон поднялся со стула и, дойдя до выхода из кабинета, не оборачиваясь, бросил:
– В вашем тесте минимальный результат – единица.
Закрывая за собой дверь, он с удовольствием отметил крайне озадаченное выражение на лице доктора Бартли.
В коридоре было шумно. Толпа ребятишек в ожидании своей очереди оживлённо болтали но, увидев Гордона, сразу обступили его полукругом.
– Ну как прошло? – спрашивали они. – Получилось?
– Что он спрашивал?
– Ну как? – спросил недавно вышедший из того же кабинета Майк. – Ты показал этому зазнайке?
Гордон не успел ничего сказать, потому что дверь за его спиной отворилась, и оттуда вышел доктор.
– Мальчик! Э-э-э... – доктор Бартли взглянул на бланк, где было записано имя. – Гордон! Как ты это сделал?
– Я же сказал, я – гений.
– Но как?
– В вашей формуле, по которой вы подсчитываете результат, есть ошибка.
Дети разразились заливистым смехом. Кое-кто даже кричал что-то, показывая пальцем на доктора, но в шуме нельзя было разобрать что именно.
– Ошибка? – недоумённо переспросил тот, с трудом перекричав детей. – Какая?
– Я выстроил ответы таким образом, чтобы положительные и отрицательные варианты нейтрализовали друг друга. Ваша формула ущербна тем, что позволяет это сделать.
Майк, смеявшийся громче всех, вдруг выкрикнул:
– Доктор, вам самому не мешало бы пройти свой тест на интеллект, – и разразился уже совсем неприличным хохотом.
– Безобразие, – буркнул тот в ответ и, отчаянно покраснев, широкими шагами направился к выходу. На пороге он едва не налетел на только что зашедшую Лили – хозяйку приюта.
– Что происходит, что за шум? Доктор Бартли? – спросила она.
– Это возмутительно! - доктор обогнул Лили и под громкий хохот выскочил на улицу, откуда послышался его крик: – Сами работайте с этими детьми.
Майк толкнул Гордона в бок и с выражением неописуемого восторга на лице сказал:
– Дай пять!
Лили сурово посмотрела сначала на Гордона, затем на Майка, и у последнего сразу сползла с лица улыбка. Он дважды хлопнул Гордона по плечу и прошептал ему на ухо:
– Ну, удачи, друг.
– Гордон Раш! – громогласно объявила на весь корридо Лили. – За мной, пожалуйста.
О-о-о, как ему был знаком этот тон.
В кабинет Лили, сквозь ажурные занавески на окнах, пробивались тусклые лучи солнца. Занавески раскачивались в такт завываниям ветра на улице, и Гордон ёжился, когда порывы, проходя сквозь весь кабинет, добирались до него. Лили ходила вдоль стола, из одного конца кабинета в другой, будто собираясь с мыслями.
– Думаешь так просто пригласить сюда доктора для обследования? Когда они узнают о том, где расположен приют, сразу вспоминают о неотложных делах, – обиженно говорила Лили, ходя из стороны в сторону. - Гордон, ну что тебе сделал доктор Бартли? Зачем ты всегда срываешь психологические обследования?
В кабинете Лили вдруг стало ещё холоднее, и Гордон машинально застегнул воротник до самого подбородка.
– Ну-у... я не люблю психологов. У них не наука, а сплошное гадание. Никакой точности, – боязливо ответил Гордон, ожидая новой вспышки праведного гнева со стороны Лили.
Но вместо этого она наоборот смягчилась, и присела напротив собеседника.
– Конечно, до твоей любимой математики ей далеко, – улыбнулась она. – Гордон тебе уже двенадцать лет! Пора понять, что каждая наука данная нам Великим Квинтом является необходимой. В том числе психология.
– Я только и слышу что о Великом Квинте, и о его великом вкладе в развитие человечества. А вот кем он был, никто почему-то не говорит.
– Хорошо, – серьёзно кивнула Лили. – Я расскажу вам о Великом Квинте на следующем уроке истории, но ты кое-что пообещаешь мне.
– Что?
– До начала лета никаких выходок!
– Идёт. Когда будет урок истории?
– Сегодня, после обеда, – ответила Лили, поднимаясь из-за стола, будто давая понять, что разговор окончен. – Беги на улицу, все уже давно там.
Гордон, не веря что так легко отделался, поспешил воспользоваться советом.
Гордон Раш жил в приюте столько, сколько помнил себя. И следует признать, что это было очень счастливое для него время. Пусть жизнь в приюте и не была насыщена разнообразием, но здесь был его дом и его единственная семья. Конечно же, он не раз интересовался у Лили, как он здесь оказался, но та, всегда отвечала одно и то же:
– Тебя и Эли, принёс сюда мужчина, я не запомнила его лица, оно было скрыто под капюшоном. Он назвал ваши имена, фамилии и даты рождения. Затем ушёл. Вам тогда было по семь месяцев.
Это всё, что удалось из неё выудить. К слову об Эли, которую принесли вместе с Гордоном: они имели одинаковые дни рождения. Можно было бы решить, что они близнецы, если бы не разные фамилии. Гордон получил фамилию Раш, а Эли фамилию Брук. Но дело было даже не в фамилиях. Они вовсе не были похожи друг на друга, как это обычно бывает с родственниками. У Гордона были необыкновенные глаза, полностью чёрные, если не считать белую корону вокруг зрачка. Те, кто долго смотрел Гордону в глаза, уверяли, будто видели в них солнечное затмение. Гордон имел тёмно-русый цвет волос, и слегка смуглый цвет кожи. Эли же наоборот всегда была бледной, словно никогда в жизни не выходила под солнце. А аккуратно распущенные волосы серебристо-белого цвета, лишь подчёркивали её бледность. Не похожи они были не только внешностью, но и характерами, тем не менее, они отлично ладили друг с другом. Они везде появлялись вместе, застать их порознь было почти невозможно. Вот и сейчас Эли терпеливо дожидалась Гордона на улице, как он подозревал, совсем не для того чтобы посочувствовать. И оказался прав. Пронзительный взгляд вкупе со съехавшей набок белой вязаной шапочкой, создавал устрашающее впечатление. Гордон хотел было ретироваться обратно в помещение, но не успел.
