Аннотация:
О чем думает человек на рабочем месте? Конечно же об отпуске. Юным сотрудникам Агентства Добрых Дел предстоит пройти через многое, чтобы в конце понять - следует больше работать и меньше отдыхать.
Пролог.
Дорога выныривала из леса и тут же пряталась в небольшой ложбине, - с тем, чтобы вскоре, ненавязчиво, появиться вновь. Она, петляя, поднималась на взгорок и пропадала среди низеньких бревенчатых домишек. Деревенька, приблизительно дворов эдак в тридцать, надежно скрывала беглянку - ведь кроме этой дороги в деревне не было больше ни одной улицы. Именно по этой дороге крестьяне возили продукты на ближайшую ярмарку, и кроме них, да еще разве что сборщиков налогов, редко кто решался тревожить пыль в том захолустье.
И так было уже почти полвека - с тех самых пор, когда торговый тракт неожиданно сменил направление, и указанная деревенька осталась в стороне от оживленной торговли. Кому-то это было весьма выгодно, но только не местным жителям. Теперь купцы забыли к ним дорогу, и им самим приходилось снаряжать обозы и ехать с ними к новому торговому пути, где в лучшем случае удавалось добиться половины прошлых барышей.
Такое резкое и внезапное изменение обычного торгового маршрута затронуло много сел и деревень, и их население было вынуждено возить урожай на далекую теперь ярмарку, а не торговать им на дому, как все уже привыкли. Надо ли говорить, что это лишь способствовало снижению цен - конкуренция не давала жить спокойно. Продать свой товар выгодней можно было лишь в том случае, если какой-нибудь забывчивый купец заедет по старой памяти в село, что оказалось не слишком далеко от нового пути. Впрочем, это случалось довольно редко: купцы предпочитали держаться наезженных трактов, где, в случае нужды, можно было заручиться помощью королевских конных стражников (если по каким-то причинам не было собственной охраны; такое, однако, происходило часто - услуги стражи обходились гораздо дешевле, чем личный отряд наемников, - но и качество подобных услуг соответствовало цене).
Стоило торговым караванам изменить привычные маршруты, как и лесные разбойники покинули обжитые местечки и перебрались поближе к новым охотничьим угодьям. Вслед за ними со старого тракта исчезли королевские егеря - ведь их прямой обязанностью был не только отлов несознательных браконьеров, забредающих в королевские заповедники и гоняющих там дичь, но также и очистка окрестных лесов от таких серьезных опасностей, как разбойники и крестьяне, заготавливающие дрова и забывающие за это платить. Понятно, что сохранение дичи в заповедниках мало волновало опытных защитников леса - с этим гораздо успешней справлялись местные аристократы и их дружины, почему-то считающие королевские заповедники своей собственностью. Зато разбойники - другой разговор. Если вдруг повезет их поймать, то тогда можно основательно покопаться в награбленном ими добре. В казну можно ведь сдать и меньше - кто докажет, что изначально было несколько иное количество? Главное было не нарываться: взятые в плен жертвы закона и порядка, перед тем, как их повесят, могли проговориться судьям об истинном положении дел. Но если их показания не сильно расходились с действительностью, то недостачу всегда можно было свалить на тех же разбойников: злодеи хотят очернить доблестных хранителей лесов. Все понимали, как на самом деле обстоят дела, но предпочитали закрывать на это глаза: маловато охотников за одно лишь скромное жалование ломиться сквозь непролазную чащу и подставляться под град стрел, летящих буквально из каждого куста и из-за каждого дерева.
В таком важном и ответственном деле, как отлов разбойников, с егерями активно соперничали королевские конные стражники - они зачастую могли и позабыть про охрану караванов и отправиться в погоню за какой-нибудь малочисленной шайкой, которая была бы не в состоянии оказать сопротивление превосходящему числу служителей закона. Неудивительно, что часто в этих случаях купцы становились легкой добычей для более крупных банд, которые отлично умели выбирать благоприятный момент для грабежа.
Бывало и такое, что торговые караваны обчищали сами стражники, не дождавшись подлого нападения разбойников, - если были уверены, что это сойдет им с рук. Таким образом, с торговли наживалось множество людей, внакладе оставались одни лишь купцы - те из них, кто пожадничал и заранее не обзавелся собственной охраной. Эта охрана редко грабила своих нанимателей.
Естественно, на всех желающих разбойников, да еще и безобидных, не находилось. Но зато в лесу всегда можно было отыскать крестьян. И обвинить в незаконной вырубке этого леса и потребовать уплаты штрафа. Не беда, что у иного бедолаги часто не обнаруживалось при себе топора - любой суд неизменно был готов поверить, что простой человек легко может сломать дерево голыми руками. У крестьян не было заступников, а ссориться с вооруженными людьми на государственной службе никакому судье не хотелось - кто же будет его защищать, если вдруг взбунтуются разобиженные труженики полей?
И вот, с тех самых пор, когда все живущие за счет главного торгового тракта откочевали к новой кормушке, старая дорога крайне быстро приходила в негодность, повсеместно зарастала травой, и кое-где уже шевелили ветками молодые деревца. Королевские смотрители даже за сохранностью основных торговых путей не очень-то следили, что же говорить о богами забытых дорогах. Только редкие люди, те, кому приходилось наведываться в такие глухие уголки (например, те самые сборщики налогов), помнили еще о старых маршрутах. И одна такая почти-дорога вела и в деревню на холме.
Казалось бы, то было самое заурядное поселение: низенькие домики, спрятанные в небольших, ухоженных садах, в самом центре деревни - невысокий бревенчатый храм и вплотную к нему - аккуратное жилище местного жреца. Вокруг обжитого местечка - засеянные пшеницей поля и сенокосные луга; чуть поодаль синеет извилистая речушка, что по весне неохотно поднимается к берегам и робко подтапливает прибрежную полоску сухотравья. Таких деревенек раскидано по всей стране очень много, но эта, уже известная нам, отличалась кое-чем от остальных. Обойдя ее по кругу, можно было заметить, что главная деревенская улица не обрывается на околице, как обычно, а продолжается в виде чуть заметной заросшей колеи. Некоторые телеги не останавливались в деревне, а ехали куда-то дальше. Но куда же именно? Ведь тщательно изучив самую современную карту сей местности, легко можно было убедиться, что в той стороне на много лиг пути не отмечено ни одного поселения, только лишь дремучий лес, начинавшийся почти сразу за рекой.
