Лион Спрэг де Камп. Флетчер Прэтт
Дипломированный чародей
Пишу я о том, чего ни сам я не видел, ни от других не слышал, о том, чего нет, да и быть никогда не могло, и, следовательно, у читателей моих нет никаких оснований написанному верить.
Луциан из Самосаты
Книга первая
Ревущая труба
В комнате их было четверо — трое мужчин и женщина. Лица мужчин ничем особенным не отличались, да и одежда — правда, только у двоих — тоже ничем особенным не отличалась. Третий же был облачен в бриджи для верховой езды, громоздкие бутсы и замшевый пиджак в шотландскую клеточку. Невероятной лохматости полупальто из тех, в коих принято играть в поло, и щегольская рыжая шляпа с зеленым пером, брошенные рядом на кресло, тоже принадлежали ему.
Обладатель сего балаганного наряда не относился ни к киноактерам, ни к так называемой «золотой молодежи». Был он психоаналитиком, и звали его Гарольд Ши. Темноволосый, чуть повыше и похудощавей, чем принято по средним меркам, он вполне мог показаться даже красивым, будь нос у него чуток покороче, а глаза поставлены малость пошире.
Женщина — точнее, девушка — рыжеватая блондинка, служила в Гарейденской клинике старшей медсестрой и прозывалась (хоть это и не доставляло ей особой радости) Гертрудой Маглер.
Двое других мужчин, как и Ши, тоже были психологами, коллегами по одной научной группе. Тот, что здорово постарше, с густой взлохмаченной шевелюрой — руководитель группы по имени Рид Чалмерс, как раз пытался выяснить у Ши, какого дьявола тот вырядился таким попугаем на работу.
Ши изо всех сил защищался:
— Захотелось после окончания трудового дня покататься верхом. Честное слово.
— Ты на лошади-то хоть когда-нибудь сидел? — поинтересовался третий — крупный, сонного вида молодой человек по имени Уолтер Байярд.
— Нет, — честно признался Ши. — Но надо же когда-нибудь учиться!
Уолтер Байярд фыркнул.
— Все выделываешься, аристократа великого корчишь. Надеешься, что теперь прогулки верхом помогут? Сначала у него этот кошмарный, якобы чисто английский прононс — слава богу, ненадолго. Потом фехтование. А прошлой зимой? Кто тут все перепачкал этой патентованной норвежской лыжной мазью, а? А катался, между прочим, всего два раза.
— И что с того? — огрызнулся Ши.
Тут вмешалась Гертруда Маглер.
— Гарольд, не позволяй им издеваться над своей одеждой.
— Спасибо, Герт.
— Мне лично кажется, что ты очень мило выглядишь.
— Гм… — Физиономия Ши выражала уже не столь горячую благодарность.
— А вот лошади — это зря. Не вижу особого смысла. Когда есть автомобили...
Ши протестующе поднял руку.
— На то у меня свои причины, Герт.
Гертруда бросила взгляд на наручные часики и поднялась.
— Мне пора на дежурство. Не глупил бы ты, Гарольд. И не забудь, что пригласил меня сегодня на ужин.
— Угу.
— Расходы пополам.
Ши поморщился.
— Герт!
— Всем пока! — сказала Гертруда и удалилась, шурша накрахмаленным халатом.
Уолтер Байярд хихикнул.
— Пополам — и точка. Хорош мужик, ничего не скажешь.
Ши постарался обратить все в шутку.
— Сколько не отучаешь ее обсуждать такие проблемы публично, все без толку. Ладно, заколачивает-то она побольше меня, так что пусть на здоровье ходит так в ресторан хоть четыре раза в неделю — всяк лучше, чем всего два за счет моего скромного бюджета. Что, не так? Вообще-то она ничего девчонка.
— А она-то размечталась, что ты идеалист, Гарольд, — хитро заметил Байярд. — Она даже как-то говорила за обедом, что..
— Что, правда? Черт бы ее побрал!
Вмешался Чалмерс:
— Не пойму, Гарольд, почему вы продолжаете… гм… встречаться с девушкой, если она вас так раздражает?
Ши пожал плечами.
— Наверное, просто из тех, с кем у меня явно дело далеко не зайдет, ее еще хоть как-то можно вынести.
— А сам тем временем ждешь девушку своей мечты? — подколол Байярд.
Ши снова попросту пожал плечами.
— Ладно, рассказывай, — усмехнулся Байярд. — Видите ли, доктор, а дело-то все в том, что стоило ему к ней раз подкатиться, как сразу же последовала хорошо рассчитанная психологическая атака. И теперь ему просто боязно завязывать.
— При чем тут боязно? — огрызнулся Ши. Он встал, и голос его прозвучал неожиданно громко: — И вообще, Уолтер, что-то я не пойму, какое твое собачье дело…
— Ну-ну, Гарольд, лично я не вижу оснований для подобного взрыва, — сказал Чалмерс и обеспокоенно добавил: — Может, вы в чем-то не удовлетворены своей работой?
Ши перевел дух.
— Да нет, почему же? Делаем мы тут все, что вздумается, никто над душой не стоит, да и старику спасибо, что про институт не забыл, когда завещал свои денежки клинике. Средств сейчас я могу тратить куда больше — да, в общем-то, как и любой из наших…
— Я не о том, — перебил Чалмерс. — Все эти ваши позы, взрывы, срывы — все это свидетельствует о некоем внутреннем конфликте, о некоем разладе с окружающим…
Ши ухмыльнулся.
— Назовите это «подавленной романтичностью». Между прочим, сам придумал, и уже давно. Вот смотрите: Уолт целыми днями тщится стать чемпионом Среднего Запада по теннису. Зачем? Герт пропадает в салонах красоты, хочет быть похожей на падшую русскую княгиню, чего ей бог не дал. А это все та же романтичность, ничто иное. А мне вот нравится наряжаться. Ну и что?
— Все это верно, — согласился Чалмерс, — если вы только не начинаете относиться к плодам своего воображения чересчур серьезно.
— Например, к девушкам своей мечты, — вставил Байярд.
Ши искоса поглядел на него. Чалмерс продолжал:
— В общем, если вы, не дай бог, начнете всерьез страдать от… гм… приступов депрессии — обязательно поставьте меня в известность. А теперь — за дело.
— Опять эксперимент с наркоманами? — спросил Ши.
— Нет, — ответил Чалмерс. — Надо обсудить новую гипотезу. Я даже надеюсь, что она станет основой новой науки — парафизики. Попробуем выяснить, можно ли на данной стадии получить экспериментальное подтверждение. Я уже рассказывал вам о своем исходном тезисе: мир, в котором мы живем, складывается из впечатлений, полученных через ощущения. Но возможно существование и бесконечного множества других миров. И вот если наши ощущения определенным образом настроить на получение некой иной серии впечатлений, мы неизбежно обнаружим себя живущими в совершенно другом мире. Именно здесь, в клинике, я получил лишнее подтверждение данному тезису, занимаясь изучением… гм… психически больных. В основном, параноиков. Именно вы, — кивнул он на Байярда, — навели меня на эту мысль своим докладом о пациенте с психозом Корсакова. Следующий шаг, который необходимо осуществить — это перевести теоретические выкладки в положения прикладного характера, то есть выяснить, каким именно образом можно перемещать объекты и людей из одного мира в другой. То частичное и неосознанное перемещение, которое наблюдается у душевнобольных, как правило, приводит к результатам, катастрофическим для психики…
