Я ловко ухватилась за металлическую оконную решетку, человеческое творение, но все же стояла лапами на спине Васьки и смотрела туда, внутрь, в зарешеченное окно. Да, с улицы плохо видно, но если прижать морду поближе к стеклу, можно разглядеть даже мелкие детали. Там за окном операционная, я ее не раз видела, грязный, полный блох и лишайных зараз стол, над которым стоит якобы хирургическая лампа, из которой торчат лампочки по 50 ватт, которые можно купить в хозтоварах за 3 рубля. На столе этом моя дочь, моя теперь уже единственная дочь, она как-то странно дышит. Я знаю эту болезнь. Бедненькая, это ей от меня передалось. Сердце мое слабое от отца полуперса. Я-то выкабаркалась, съела двух воробьев и выкарабкалась, а дочку мою забрала девочка. Откуда ей знать, как у кошки болит сердце и что для лечения сделать. Они, двуногие, видят один выход: вот этот ветеринарный кабинет с гордой надписью над окном, где я сейчас повисла, "Спаси меня". Эта надпись, как я убедилась, должна быть несколько иной, но обо всем по-порядку.
Я не могла ей сказать, что моя дочь больна. Да и что понимает десятилетний ребенок, когда видит у подъезда очаровательную беленькую кошечку? Кошки - единственные существа, которые заставляют выбирать сердцем. А один двуногий решил это в выборные слоганы забубенить, когда я маленькой еще была. На каждом сердце кошачий лозунг: "Выбирай сердцем" висел. И его выбрали потом. Ну, ладно, что я тут философствую, когда моя дочь с сердечной проблемой на операционном столе.
- Это запущенная кошка! - однозначно отрезал Этот.
Если кто не знает, Этот - это ветеринар из кабинета.
- Но... - воспротивилась женщина, - она же такая славная.
- У нее почечная недостаточность! - однозначно ответил Этот.
- И из-за этого она плохо дышит? - в голосе хозяйки было недоверие, слава нашему Богу, хоть одна умная.
- Из-за этого! Несите анализ завтра, а сегодня давайте мне 50 рублей за укол. Да, и еще к моей жене на диагностику за 200 рублей сходите в родильное отделение.
Чего? Совсем белены объелся? Уже совсем все через задницу у тебя! И сердце у тебя в заднице! Ну почему я не умею говорить на их языке? Попугаи умеют по-человечески говорить, а мы, кошки, не умеем. И я точно знаю, какой он укол моей дочери поставил. Это медленная кошачья смерть. После этого укола ни одна кошка не выжила. Он всем этот укол ставит. А живыми от него уходят только кастраты и стерильные кошки и собаки.
Через минуту расстроенная, но озадаченная женщина вынесла мою дочь на руках. Все кончено. Она завтра умрет. Маленькая, ей же еще двух лет нету. За что на этой земле появился Этот.
У меня было трое детей, дочь и два сына. И все они отдали жизнь Этому. Сказать, зачем? Он по ночам в своем кабинете вскрытия делал и говорил, чем на самом деле страдала умершая кошка. Он исследования проводил. Мой первый сын умер от блох. Глупая хозяйка постригла его полуперсидскую шерсть, а Этот решил, что лишай у него и, даже не спрашивая хозяйку, влепил кошачью смерть, как научным языком называют ее эфтаназией. Хозяйка рыдала, Этот уговорил оставить котенка у себя в кабинете, а ночью сделал вскрытие. Через полгода я заметила, как несли к Этому еще одного моего сына. Как говорила хозяйка, у него клещ в ухе, но Этот, завидя опухоль под ухом, сказал, что рак у кота и на этот раз предложил кошачью смерть. Хозяйка поплакала два дня, но согласилась. А ночью Этот вскрыл тело моего сына и описал его болезнь. Этот пишет книгу, но Этот не знает в ветеринарии ничего, поэтому он убивает больных котов, ночью вскрывает их и описывает болезнь. Он специально надувает хозяев, чтобы получить материал для опытов. Таких бы в былые времена в тюрьму посадили, но сейчас все дозволено.
- Ну как? - спросил меня Васька, когда я слезла с его спины и приземлилась на спину Трезора.
Да, совсем забыла, Трезор - наш большой собачий друг. Он где-то сантиметров 60 от земли, когда на четырех ногах стоит, черный-черный, как сажа. Вы спросите, почему мы с ним друзья, ведь собаки и кошки - враги. Мы друзья по несчастью. У Трезора возлюбленную тут собачей смертью усыпили и вскрыли ночью. А Васька - это мой муж, так что это и его дети умирают под ножам у Этого.
- Все кончено! - сказала я тихо и спрыгнула со спины Трезора на землю.
- Эфтаназия? - спросил умным словом Трезор.
- Хуже, - промяукала я, - медленная кошачья смерть и неверный диагноз. Завтра хозяйка снова сюда придет с анализом, вот завтра и будет быстрая кошачья смерть.
Трезор оскалился и прорычал в окно Этому. Окно отворилось и оттуда вылезла наглая людская морда, как называют таких сами люди, морда кавказской национальности. Вот он, Этот. В Чечне людей не дорезал, приехал к нам их любимцев препарировать.
- Кыш, брысь, убирайся! - полушепотом прошипел он.
Мы с Васькой тоже оскалились, а Этот вытащил из своей препарационной операционной ящик с надписью "Фонд защиты бездомных животных" и замахнулся им на нас. Сложенные трубочками три ли четыре пятидесятирублевые купюры выпали на землю. "Защитник" сказал очень нехорошее словечко и убрал коробку, а мы трое сделали вид, что убежали со страху и больше не вылезем. Через некоторое время из препарационной операционной вышла женщина, вся в слезах, расстроенная какая-то. Понятно, опять тело любимой кошечки или собачки на опыты забрали. И куда только милиция смотрит!
Вечером, когда Этот покинул свою препарационную, а это случается поздно, потому что он до шести вечера трупы только собирает, и потом же время на вскрытие надо оставить, мы втроем подкрались к железной двери, над которой горела маленькая красненькая лампочка сигнализации.
- У нас с Василием этой осенью будут первые наши дети, и я не хочу, чтобы они оказались тут. - В отчаянии сказала я.
- Они не окажутся тут, если котят заберут дети из другого района. - Двинул умную мысль Трезор.
- Как умно, - отозвалась я, - бездомных котят заберут в другой район. Да кому мы нужны? Я вот оказалась на улице потому, что для меня не нашлось хозяина. Но теперь я так счастлива. Боюсь, что я бы давно лежала в виде органов в баночках у Этого, если бы кто-нибудь меня забрал. Я бы дома не смогла преодолеть свой сердечный приступ.
- Размяукалась тут, Мурка, - буркнул Василий. - Хватит, а то тебя засекут.
Я недовольно посмотрела на отца котят, которые родятся где-то через месяц, но промолчала. Наверное, еще от жизни у людей у меня осталось чувство семейного долга.
- Завтра моя дочь окажется распотрошенной на органы и разложенной по баночкам. - Вспомнила я остальным, зачем мы тут ходим весь день.
- Ничего, - огрызнулся Трезор, - ее хозяйка завтра вызовет врача из ветлечебницы.
