Гарри Поттер и Змей Слизерина
Гарри был очень удивлен: несмотря на полное изнеможение, он нашел в себе силы выпрямиться и оглядеться. Море было тихим и светлым. Оно сверкало в лучах заходящего солнца. Где‑то поблизости всхлипывала Гермиона. Рон бранился. Это было незабываемое путешествие… Черный дракон, горячая, каменная кожа, два огромных, мерно вздымающихся крыла… каждую секунду им казалось, что зверь вот–вот сбросит их.
Но сейчас все было позади. Они лежали на пустынном берегу и пытались вдохнуть свежий воздух глубоко и свободно. Постепенно Гарри осмыслил самое худшее: меч Гриффиндора был потерян. Это, несомненно, осложняло дело. Как они теперь могли справиться с заданием Дамблдора? Оно начинало казаться невыполнимым. Мозг Гарри лихорадочно работал: нужно было любым способом попасть в Хогвартс! Но как? Трансгрессировать в Хогсмид было бы слишком опасно, хотя там они могли найти убежище. Кто там находился на тот момент из Ордена Феникса, Гарри не знал. Он и сам был уже не уверен, находятся ли они на верном пути. Это было несправедливо — столько таинственности… Тайна Дамблдора его больше не волновала, он был так же далек от нее, как и в первый день. Имели ли Дары Смерти какое‑то к этому отношение? Да, он искал Старшую Палочку, палочку из бузины, он искал и нашел ее. У Гарри же были остальные Дары (в том, что Воскрешающий Камень находился в снитче, он и теперь не сомневался). Предвидел ли все это Дамблдор? Все детали должны были быть как‑то связаны друг с другом. Если бы только у него был план действий! И желание… Он уже принял решение: крестражи были важнее. Что теперь предложить Рону и Гермионе? Они раздражены и, вероятно, даже рассержены. Однако он ошибался: Рон посмотрел на него и вдруг разразился громким хохотом.
— Что тут смешного?
— Да уж, пустили козла в огород! — с трудом выговорил Рон.
— Кого? — не понял Гарри.
— Козла. Мы… козлы.
Гермиона тихо улыбнулась и смахнула слезинки.
— Когда мы отправляемся?
— Куда? — Гарри мрачно осматривал свои ожоги и больше всего на свете мечтал о том, чтобы прилечь и немного отдохнуть.
Но Гермиона уже доставала баночку с мазью и отвинчивала негнущимися пальцами крышку.
— Я могу, оказывается, выдержать куда больше, чем я думал, — сказал Рон, больше для себя, чем для друзей. Гарри сделал вид, что ничего не слышал.
Через некоторое время они почувствовали себя лучше: раны причиняли меньше боли. Но они все еще не могли решить, каким образом можно было незаметно пробраться в Хогсмид. Рон предложил возникнуть где‑нибудь в окрестностях, чтобы их не увидели Пожиратели Смерти. Гермиона возражала, что так они могли наткнуться на заранее приготовленные проклятия. Гарри участия в дискуссии не принимал, он обдумывал свой собственный план. Почему бы и нет? Он встал и произнес, бросив долгий взгляд на запад:
— Я думаю, что…
— Вот наш предводитель и взял слово, — весело сказал Рон.
— Я только хотел сказать… я думаю, что, возможно, нам следует трансгрессировать в Запретный Лес.
— Что?
— Ну, если у вас есть другие предложения…
— Ты думаешь, это было бы разумно? — Гермиона казалась скорее усталой, чем рассерженной. — Там слишком много… Ты–Знаешь–Чьих последователей, а мы туда вот так заявимся… Ты знаешь, наша миссия начинает казаться невыполнимой.
— Ч–чушь! — от волнения Гарри начал запинаться. — Мы справимся, если мы себе это четко представим. Смотрите, мы появимся не в Запретном Лесу, а рядом с ним, около хижины Хагрида, а потом…
— Что потом? — Гермиона была в шоке.
— Э–э, еще не продумал этот момент.
— Нам следовало догадаться, — с иронией сказала Гермиона.
— А все‑таки это мысль! — задумчиво протянул Рон. — Возможно, они нас там не ждут.
— Это было бы слишком глупо, — добавил Гарри.
— Конечно, это было бы слишком глупо! И сейчас не самый подходящий момент для шуток! — Гермиона разозлилась.
Гарри пришло в голову, что ему было уже абсолютно все равно, как они это сделают: от этой вечной «осторожности», которая все равно каждый раз оканчивалась провалом, его уже тошнило. Каждый раз им не удавалось сделать что‑либо незаметно, каждый раз возникало какое‑то препятствие. Он обернулся: лиловое небо ничего не выражало, он только как будто опускалось, медленно и угрожающе. На горизонте покраснело, а над верхушками деревьев уже покачивалась огненная безликая луна.
Он больше не видел луны. Он думал о крепости, которая околдовала его много лет назад. И еще он думал о своем враге: он придет… глупый мальчишка… Мальчик–Который–Выжил…, а потом все закончится. О других он точно ничего не знает! Если же вдруг…
Гнев всколыхнулся в нем горячей волной. Тонкая белая рука сжала Бузинную Палочку. Сейчас он проверит свои сокровища, никто не мог этого выяснить! Молнией заскользил он над поверхностью моря, в нем были только гнев, нетерпение, ожидание…
— Гарри!
— Что? — он лежал на спине. Раньше так не было: теперь же он чувствовал это слишком близко, слишком сильно.
— Что случилось? Опять? И ты все еще считаешь это полезным, не так ли?
— Гермиона! — попытался урезонить ее Рон.
— Ничего, Рон, — Гарри был очень возмущен. — Разумеется, Гермиона! Да, это не очень приятно, но теперь я точно знаю, куда он направляется. Он хочет навестить оставшиеся крестражи. Теперь у нас очень мало времени. Он думал о Хогвартсе. Там он спрятал один из них! Я вам сто раз об этом говорил!
Гермиона все еще не была до конца убеждена, но затем она сказала:
— Пожалуй…, но… где он сейчас?
— Я не знаю. Можно предположить, первым он проверит медальон.
— Если мы это сделаем безукоризненно…, это будет чудо!
— Да, это бы нам сейчас не помешало, — проворчал Рон. Он сидел, согнувшись, и был в плохом настроении. Каждая ссора и каждое несогласие с Гермионой выводили его из равновесия, так как он начинал злиться на самого себя.
— Давайте, трансгрессируем! — решительно крикнул Гарри.
Гермиона покачала головой, но затем схватилась за руки обоих юношей. Рон обнял ее и тронул плечо друга. Затем все привычно потемнело… Опустевший пляж начал погружаться в сумерки, подул сильный ветер, и висящую на остывающем небе луну окружили фиолетовые вечерние облака.
Здравствуй, Хогвартс, идущие на смерть приветствуют тебя!
Деревья шелестели так тихо, что можно было легко различить звук самых осторожных шагов. Затем стало очень ветрено и прохладно; в Запретном Лесу молчали птицы. Кое–где, в низинах, лежал рыхлый последний снег. Из тени вышли три робкие фигуры и начали красться к одинокой пустой хижине на опушке леса. Дверь была заперта. Рыжеволосый юноша потянул ее несколько раз на себя, затем приглушенно произнес «Алохомора!», но все было напрасно.
