Чудеса случаются только с теми,
кто в них верит.
Не знаю, кто сказал, но сказано здорово!
Автор
Она стояла в полутемном, тускло освещенном подъезде. За мутным окном было темно. Ветер шумер в кроне деревьев. По стеклу барабанили редкие капли начинающегося дождя.
Рука почему-то дрожала — в ней мелодично позванивали ключи. Взгляд уткнулся в значок «21» на двери. Цифры поблескивали в свете лампочки. Чего же она так боится?
За спиной недовольно пыхтел отец, нагруженный сумками, как ослик това-ром. Наконец, он не выдержал и позвал жалобно:
— Ну что ты, Синеглазка? Так и будем стоять на пороге? Открывай, не бойся!
Она вздрогнула. Попав не с первого раза в щеколду, она дважды повернула ключ. Раздался сухой щелчок, прорезавший тишину полутемного подъезда, и дверь распахнулась.
В прихожей было темно и тесно. Кира (а ее звали именно так и никак иначе) неуверенно шагнула вперед, наткнулась на трюмо и остановилась в нерешительности. Шумно пыхтя и отдуваясь, отец втащил в квартиру сумки и щелкнул выключателем.
Стащив с себя старое серое пальто, и бережно повесив его на крючок, Кира оглядела прихожую — узкий коридорчик, в котором едва-едва помещались трюмо и гардероб. Тусклая, противно мигающая лампочка уныло покачивалась на потолке.
Сунув ноги в пушистые тапочки, Кира продолжила осмотр квартиры. В кухне она задерживаться не стала — она была чуть больше коридора. В углу смутно белел холодильник.
Где-то, насвистывая прилипчивый мотивчик, возился отец. Кира поспешила на голос, и оказалась в самой большой комнате в этой квартире. Сюда удалось вместить телевизор, раскладную софу, книжный шкаф, стол и пару кресел. Отец весело поглядел на нее.
— Ну что, Синеглазка, как тебе наши хоромы? — спросил он.
«Просто царские, — подумала Кира, но вслух ничего не сказала. Она терпеть не могла иронии.
— А свою комнату ты уже видела?
Кира покачала головой. Отец мягко подтолкнул ее к выходу. Они протиснулись в коридор и свернули за гардероб. Впереди забелела простая деревянная дверь. Кира, с замирающим сердцем, толкнула ее, оглядела комнату и повернулась к отцу.
— Ну как? — спросил Сергей.
— Здорово, — ответила Кира, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее. — Правда, пап, мне нравится.
Улыбнувшись, Сергей взъерошил ей волосы и глянул на свои наручные часы.
— Уже поздно. Послушай, ничего, если мы сегодня без ужина? Не думал я, что мы сегодня так поздно прибудем…
Почувствовав, как болезненно сжался желудок, Кира качнула головой.
— Я не голодная.
— Ну и чудненько, — отец с улыбкой наклонился к ней и чмокнул в нос. — Ложись спать, завтра рано вставать. Спокойной ночи, Синеглазка!
— Доброй ночи, — пожелала Кира, глядя, как он закрывает за собой дверь.
Вздохнув, она села на кровать и снова оглядела комнату. От низкой кровати, накрытой серым пледом, пахло пылью. У шкафа отсутствовала полка. Разномастные стулья грустно смотрели на нее из-за тумбочки. Дыра в паласе была заботливо прикрыта кем-то газеткой.
Переодевшись в длинную ночную сорочку, Кира погасила свет в комнате и забралась под одеяло. Сон не шел. Взгляд бесцельно блуждал по комнате, и вдруг неожиданно остановился на фотографии в черной рамке. Фото стояло на тумбочке. Свет фонаря, пробившийся сквозь неплотно задернутые шторы, весело плясал на лице изображенной там женщины.
Кира с удивлением приподнялась на локте. Она точно знала, что не ставила на тумбочку фотографию мамы! Как она могла там оказаться? Кира закрыла глаза и помотала головой. При этом ее длинные светлые волосы бешено заметались по плечам.
Ее мама умерла совсем недавно. У нее было очень слабое сердце, и однажды, еще дома, когда случился приступ, «скорая» не успела вовремя приехать. Кира запомнила ту ужасную ночь в мельчайших подробностях. Помнится, перед тем, как навсегда закрыть глаза, мать ласково посмотрела на нее и ободряюще улыбнулась. Будто и не было у нее никакого приступа.
Не сказать, что до смерти матери, Кира была наглой и бойкой хохотушкой. Совсем наоборот. Но после трагедии девочка стала еще больше замкнутой и скрытной.
Все происходило слишком быстро. Когда семья только-только отметила сорок дней, отцу предложили работу в Москве. Отец Киры — Сергей Николаевич — был писателем. Ну, или точнее сказочником. Он писал сказки для детей, являлся автором серии «Малюткина книжка». Это было настоящей удачей — работать в Москве.
Поэтому, продав свои старые «Жигули» с вечно глохнувшем двигателем, Сергей купил в столице квартиру. Какую, вы уже поняли выше. Киру определили в школу, уже завтра она должна была туда идти.
Но идти не хотелось. Не потому, что было лень. Дома, в поселке Опенкино Псковской области, Кира училась неплохо. Особенно хорошо давалась химия и история. Все школьные предметы казались девочке скучными и элементарно простыми. Поэтому не в учебе было дело.
Она знала, что одноклассники ее не примут. Так все дети в школах поступают — сначала травят, накидываются всей стаей, проверяя тебя на прочность, а уже потом, если ты прошел испытание, принимают тебя в свои ряды.
Кира со страхом ожидала, что же будет завтра. Она представляла себе, как входит в класс, на нее смотрят несколько десятков пар глаз, и вдруг все ребята начинают смеяться, увидев, какая она смешная и нелепая.
Да, вот такой человек была девочка по имени Кира. Закомплексованный, прячущийся в собственную раковину, высовываясь только в редких случаях. Хотя, если честно, комплексовать ей было не из за чего — несимпатичной или глупой она не была. Да и красавицей, если честно, тоже, но было в ней что-то такое, что заставляло окружающих с интересом вглядываться в ее лицо. Проблема была в том, что именно этих взглядов Кира и боялась.
Идя по улице, она не смотрела по сторонам. Поднимала воротник старого пальто, доставшегося ей от матери, втягивала голову в плечи и шла, глядя себе под ноги. Если вдруг на пути оказывалась группа подростков, она старалась побыстрее свернуть за угол или перейти на другую сторону улицы.
Она прекрасно понимала, что она ведет себя ненормально. Но все равно, страх быть осмеянной, был сильнее разума…
Наконец, убаюканная собственными тревожными мыслями, Кира закрыла глаза и уснула. Изображенная на фото женщина мягко улыбнулась в темноте.
* * *
Киру разбудил противный свист чайника на кухне. Слышно было, как отец быстро бежит на кухню, умоляя чайник орать не так громко. Сонно щурясь, Кира отбросила одеяло, сунула ноги в тапочки и пошлепала на кухню.
