Влад задумчиво рассматривал звездное небо, а я тем временем думала, как мне от него избавиться. Вот навязался! Не успела я оглянуться, и он уже провожает меня до дома. Видимо, мои намеки на то, что он не в моем вкусе были не достаточно прозрачны.
Оксанка тоже хороша! Я понимаю, что Влад ее двоюродный брат, но к чему такое безоговорочно обожание? Что в нем такого особенного?
И вот в результате неудачно сложившихся обстоятельств я иду по темным улицам с практически незнакомым мне парнем. А вдруг он маньяк? Ой, мамочки! Ну надо же быть такой дурой! Что я о нем знаю? Что он работает сисадмином. Да, но среди них полно неуравновешенных личностей (за примером далеко ходить не надо), не в обиду всем остальным работающим на этом поприще будет сказано.
Влад тем временем все так же шел неспешным прогулочным шагом. Если так и дальше будет продолжаться, я замерзну еще на полпути к дому. Ему что, домой совсем не хочется? Если бы на нем было мое платье с открытыми плечами (что само по себе забавно), он бы уже давно передвигался спортивной ходьбой. Разве я ему говорила, что являюсь существом холодостойким?
— Ты не замерзла? — спросил Влад, как будто мои мысли стали материальными.
— Замерзла, — не без злости ответила я.
— Да, сейчас ночи становятся все холоднее, — протянул он — Зато как освежает.
И это все?!! Освежает его, видите ли!
— Я знаю, что я тебе не нравлюсь, — Влад улыбнулся. Бьюсь об заклад, что он надо мной издевается. Как можно быть таким догадливым и надоедливым одновременно?
Я лишь утвердительно промолчала в ответ на его реплику. Зачем переубеждать человека, если это правда?
— Вот видишь, — еще шире разулыбался он, — но ты идешь и терпишь меня, потому что боишься показаться невежливой.
По его словам выходило, что я еще большая дура, чем мне казалось. Действительно, почему я его терплю? Почему бы мне не наговорить ему гадостей, и пускай отправляется на все четыре стороны? Вежливость? По отношению к незнакомому несимпатичному мне человеку? В наше время это уже что-то из разряда рыцарских идеалов. Да, иногда хорошее воспитание выходит мне боком.
— А знаешь, что я думаю? — он не стал дожидаться ответа на свой вопрос — Ты загнала себя в какие-то странные рамки, спряталась за придуманным поведением и не решаешься выползти наружу, потому что боишься, что не понравишься окружающим такой, какая ты есть. Тебе просто надо освободиться.
Боже мой, почему я позволяю ему говорить со мной таким тоном? Да еще пытаться разобрать меня по косточкам как какому-нибудь психоаналитику? К чему он все это говорит?
Меня не покидало ощущение, что в этих словах был скрытый намек. На что? Или я стала тугодумом, или намек был слишком тонок…или Влад сегодня слегка перебрал на Оксанкином дне рождения.
— Хочешь, я тебе кое-что расскажу, чтобы ты окончательно уверилась, что я не в своем уме? — с легким смешком спросил он.
Я удивленно вытаращила на него глаза. Влад воспринял это как сигнал к продолжению своего монолога, ведь, по сути, за все это время я едва ли сказала несколько фраз.
— Ты книги читаешь? — неожиданно уронил он.
— Читаю, — я скромно умолчала, что это мое любимое занятие.
— Тогда ты, возможно, меня поймешь. Тебе, наверно, тоже иногда хотелось стать героем какой-нибудь истории, попасть в мир, где все не так, как в реальности? А может быть найти себе приключения?
Если бы он знал, как мне действительно хотелось. Но я ему этого не скажу.
— Такие мечты часто возникают у детей, взрослым же некогда забивать себе подобным голову, — вот, оказывается, иногда я могу быть рационалисткой.
Влад напустил на себя серьезный вид.
— Если бы это действительно было так, наш мир был бы сер и угрюм. Я же говорю о силе человеческой мечты, которая может стать реальностью. Благодаря ей пишутся картины и книги, создается еще очень много вещей. Из мечты можно сотворить свою собственную реальность, свою сказку, свой мир.
Я смотрела в каре-серые глаза Влада и добросовестно пыталась уловить суть его слов. Вроде бы отдельные предложения были ясны, но в целом… Что он хочет сказать и куда клонит?
— Свой мир можно не только создать, но и прожить в нем определенную жизнь, — вкрадчивым голосом закончил он.
— Ты пишешь книги? — сделала я попытку догадаться, о чем он говорит.
— Нет, — почему-то удивленно ответил Влад.
— Тогда я тебя не понимаю, — я зябко поежилась. Хорошо, что до дома оставалось недалеко.
— Я создаю миры и могу обитать в них как в реальности, — он произнес эти слова, будто они могли что-то прояснить.
— Играешь в Бога? — я попыталась обратить разговор в шутку.
— Иначе это и не назовешь.
О! У него уже и диагноз вырисовывается.
— Хорошо. И как же ты попадаешь в эти свои миры?
— Во сне, — не растерялся Влад.
— А может тебе просто снятся слишком яркие сны? — не сдавалась я. Должен же хоть кто-то вправить парню мозги, так и до психушки недалеко.
— Если бы ты побывала там, то поняла бы, что это не сон, — Влад слегка призадумался. — А это идея! Хочешь, я возьму тебя с собой? Думаю, что у меня получится.
— И что я должна буду сделать? Встать в полночь при полной луне на перекрестке четырех дорог? Или принять перед сном определенную таблеточку? — нет, положение и вправду становилось все более и более комичным.
Влад удивленно посмотрел на меня, а потом неожиданно захохотал во все горло. Его смех поддержали собаки в соседнем дворе. Я тоже невесело усмехнулась. Это хорошо, что он еще воспринимает шутки.
— Тебе надо всего лишь лечь спасть, — все еще улыбаясь сказал он.
Надеюсь, что не с ним. Хотя тогда было бы по крайней мере понятно, к чему все эти сказки.
— При этом ты можешь находиться хоть за сотни километров от меня.
Это уже радует. С другой стороны, вспоминается Фредди Крюгер…, а вот это уже не очень радует.
— Ну, и что ты обо всем этом думаешь? — спросил Влад, как будто мое мнение не было написано у меня на лице.
— Бред, — очень лаконично с ядовитым удовольствием заключила я. К моей безмерной радости мы подошли к моему дому.
— Посмотрим, что ты скажешь завтра, — самоуверенно ухмыльнулся он и достал из кармана рубашки белый картонный прямоугольник, — Вот, держи, моя визитка. Позвони мне завтра.
— Посмотрим, — я взяла визитку в полной уверенности, что скоро она окажется в мусорном ведре, и никуда я звонить не буду.
— Спокойной ночи, — пожелала я и направилась к подъезду.
