- Я сказал - вставай!
Пинок под рёбра ощутимо приподнял меня над землёй. Что ж так плохо-то день начинается? Сесть я ещё кое-как смогла, а встать не получилось. Мышцы ног после вчерашней тренировки одеревенели и при попытке пошевелиться пошли судорогой. Я с шипением вцепилась в голени и принялась их массировать. Муж несколько секунд понаблюдал, а затем отвернулся и отошёл к кострищу. Пока он разводил костёр, я всё-таки поднялась, подхватила фляги и два котелка и поковыляла к роднику. Позвоночник не разгибался, руки и ноги не поднимались. Скорее бы утренняя разминка - застывшее тело нужно разогреть, а то шагу сделать не могу.
Я набрала воду в две фляги и два котелка. Повесила котлы над огнём и побежала вокруг стоянки. Раш уже сидел в поперечном шпагате и лениво наклонялся то к одной, то к другой ноге. На пятом круге закипела вода. Я засыпала в маленький котёл крупу, в большой – заварку и подошла к мужу. С утра он не заставляет меня делать никаких силовых упражнений – только разминка и растяжка. Обычно рассветные мучения меня раздражают, но в такие дни как сегодня приходятся очень кстати.
Раш тянул и скручивал мои конечности, дожимал, когда я, по его мнению, сачковала. Я скрипела зубами, но молчала. Рука у моего мужа тяжёлая и быстрая. К тому же я понимала, что сейчас он прав. К тому времени, когда сварилась каша, я уже могла двигаться как нормальная семнадцатилетняя девушка. Боль полностью не прошла, но с момента замужества она постоянно меня сопровождает, так что я уже привыкла.
Мы съели по небольшой порции каши и выпили по две кружки чая. В пути Раши позволяет пить редко и лишь небольшими глотками. В самом начале я попыталась возмутиться. «Возлюбленный» супруг отвесил мне оплеуху, а затем подробно объяснил, почему нельзя много пить во время физических нагрузок. Для тех, кто не знает, чем оплеуха отличается от пощёчины: пощёчина – это когда капризная дамочка хлопает по лицу незадачливого кавалера. А оплеуха – это когда вас от удара раскрытой ладонью сносит с ног и два дня не сходит багровый след. Я урок осознала.
Таким образом, нормально попить можно утром и вечером. На обед мы не останавливаемся.
- Куда идём сегодня?
- Дальше на юго-запад.
Я знала, в каком направлении мы идём - мы уже четыре дня туда шли – и спрашивала о конечной цели. И знала, что ответа опять не получу.
Вокруг тянулись северные пустоши. Плоская болотистая равнина с редкими холмами. Из растительности преобладали мхи и лишайники. Кое-где попадались изломанные низенькие деревья, в основном сосны и берёзы. Иногда мы натыкались на ягодники и тогда собирали ягоды в плотно сплетённые лукошки с крышкой. В пути никакой довесок к еде не бывает лишним.
Местность, казалось бы, довольно унылая, однако мне здесь нравилось.
Нравилась суровость и скрытность здешней жизни, огромные пространства и бездонное небо, отсутствие суеты и людей.
Внезапно Раш резко взмахнул рукой. Свистнул рассекаемый камнем воздух. Я очнулась от неспешных мыслей и увидела шагах в двадцати по правую руку тушку какого-то зверя. При ближайшем рассмотрении это оказался заяц. Я привесила будущий ужин к рюкзаку за задние лапы и поспешила за мужем.
После обеда показалась тёмная полоса на горизонте. Вскоре стало ясно, что мы пересекли пустоши и вышли к лесу. К вечеру мы добрались до первых деревьев. Если бы мы двигались по дороге, а не напрямик, то пятидневный переход занял бы не менее двух недель. На такие мелочи, как удобство, Раш, естественно, наплевал.
На поляну, где Раши объявил привал, я практически выползла, но от вечерней тренировки это меня, конечно, не спасло. Учитель он жестокий и беспощадный, но результат налицо и я только стонала, но не противилась. После методичного вытаптывания полянки и валяния меня по земле муж объявил подготовку к ужину и кивнул мне на сложенные в кучу ветки:
- Зажигай.
Я вздохнула. Значит, сегодня не лекция, а практика.
Я представила ветки и воздух вокруг них внутренним зрением, затем огонь, что пожирает древесину и кислород. Так, молекулярная структура и пространственная модель есть. Выдохнув сквозь зубы, я резко наполнила заклинание энергией. Вспыхнуло пламя.
- Уже лучше, но нужно быстрее.
Ну да, у него дрова загораются мгновенно. Мне же требуется время.
После еды он ещё немного погонял меня по уже усвоенным заклинаниям, устроил проверку знаний по истории и ближе к полуночи, наконец, позволил ополоснуться в ручье, упасть на шкуры и уснуть.
Девушки занимались своими делами. Кто-то сплетничал в тесном кружке, кто-то спал, кто-то ел, кто-то играл в догонялки. Их было около тридцати в огромном зале. Визг и хохот отражались от высоких потолков, шум стоял невообразимый.
Двое мужчин стояли на тёмной галерее, опоясывающей зал. Невидимые снизу они внимательно наблюдали за происходящим.
- Вы уже выбрали, сет Штарин? – спросил старший. Он был невысок и щупл. Измождённое лицо чем-то отталкивающе напоминало грызуна.
- Да,- молодой был более чем на голову выше. Резкое, хищное лицо исказилось в неприятной усмешке,- вот та,- он указал на девушку, сидевшую у окна и задумчиво водящую пальцем по стеклу.
- Э… сет Штарин, я советую вам выбрать другую. Эта девушка бракованная. Для такого высокопоставленного клиента как вы мы можем подобрать более подходящую кандидатуру.
- Она что – больна?- отрывисто спросил высокий. Его недовольный голос заставил сжаться владельца пансиона.
- Нет, что вы! У нас все девушки здоровы. Просто она не девственница.
- Да-а?- протянул Штарин. И, внимательно посмотрев на щуплого, широко оскалился,- значит, вы не возьмёте с меня много.
- Добрый день, сета Штарин.
- Добрый день, сет Нойер, - меня, как всегда, немного покоробило от своей фамилии. Раньше меня звали Шео Мареи, а теперь - Шео Штарин. Звучит неплохо, но до сих пор непривычно. Каждый раз долю секунды я не понимаю, что обращаются ко мне. Но, похоже, со стороны эта маленькая заминка не заметна.
- Я нашёл ещё пару книг. Одна по сплавам, другая – по классификации оружия. Я положил на ваш стол.
- Благодарю, сет Нойер. Это очень кстати.
Вообще-то и по сплавам, и по классификациям литературы на моём столе хватает, но вдруг найду что-то новое. К тому же не стоило обижать библиотекаря. Этот застенчивый человек искренне хотел помочь. Неуклюжее дружелюбие сета Нойера вызывало щемящее чувство в груди, желание сделать хоть что-то приятное в ответ и боязнь обидеть, отпугнуть.
