Мария Чурсина - Ранние рассветы

До стационара оставалось всего ничего — перейти овраг по деревянному мостику и потом через пожарище старого дома лесника, через одичавший малинник попасть на утоптанную площадку перед двухэтажным деревянным домом с вечно распахнутой дверью.

Запыхавшись от быстрого бега, Маша сбавила шаг, но не остановилась. Колючие ветки малины хлестали по лицу: не ото всех удавалось увернуться, одной рукой ещё придерживая сумку, которая болталась у бедра. Сабрина негромко посмеивалась за её спиной — отстав на приличное расстояние, но не настолько, чтобы Маша перестала слышать её колкие замечания.

— Увидишь, она загорает на солнышке. Ещё и рукой тебе помашет!

Маша на ходу обернулась и состроила недовольную гримасу. И едва вписалась в поворот: на этом месте из зарослей выступал старый забор, чудом до сих пор не разобранный на дрова, и тропинка, протоптанная не одним поколением, огибала его по широкой дуге.

Вся их группа и правда расположилась на полянке перед стационаром, чуть отгороженной от леса навесом полевой кухни. На пластиковых стульях, под солнышком курсанты вяло перелистывали свои отчёты с прошлой практики, переговаривались и посмеивались. До следующего задания оставалось полдня, и все наслаждались законным отдыхом.

Со ступеней крыльца навстречу выскочившей из леса Маше поднялась Ляля — высокая, светловолосая девушка, одетая не по погоде тепло — в джинсы и шерстяную кофту.

— Эй, я тут! Здорово я придумала, правда?

На её лице светилась такая искренняя и добрая улыбка, что Маша остановилась, как вкопанная, не дойдя до крыльца десяти шагов.

— Ты же позвонила и сказала, что…

Здесь, в округе стационара, мобильные телефоны ещё ловили, но очень слабо. Поэтому вызов, прошедший таки к ней, Маша посчитала чуть ли не удачей, особенно услышав то, что ей сказала Ляля.

— Что я собираюсь повеситься на чердаке? — она расхохоталась. — Правда я здорово придумала? Вон как ты быстро добежала. Просто Денис Вадимович попросил быстро вас найти.

Её загробный голос, который Маша услышала в трубке телефона, остался только в памяти, но сыграла Ляля натурально — не к чему придираться. Маша поверила ей безоговорочно.

Мимо, усмехнувшись, прошла Сабрина, со стороны окидывая взглядом жанровую сценку, и бросила на ходу:

— Я же тебе говорила.

За окном надрывалась птица. Тени от листьев лежали на грязном деревянном полу, на примятой, пожухшей от жары траве. Выйдешь из дома — и тут же смолкнет птица, и будет слышно только, как ругаются дежурные первокурсники, разбирая сваленную в кучу посуду и пытаясь развести огонь.

Маша слушала птицу, сидя в самом углу общей комнаты. Слушать нужно было преподавательницу, которая уже битый час распиналась перед их группой, но её голос наводил тоску, а из-за приоткрытого окна пахло травой и дождём.

— Если вы заблудились в лесу, паниковать не надо, — в сотый раз вещала Горгулья. Она досадливо морщилась: её то и дело перебивали: хлопали двери, на втором этаже слышался стук — обустраивались, перетаскивали с места на место кровати первокурсники.

— Мы тут не в тайге и не в тундре. Мы в заповеднике, так что ищем квартальный столбик и не теряем карты. В крайнем случае, связываетесь по рации со мной, и мы с Денисом Вадимовичем идём вас искать.

Маша ткнула локтем в бок сидящую рядом Сабрину, которая до этого обращала внимание разве что на свой маникюр.

— Она же вроде только завтра должна была приехать.

— Горгулья? — поморщилась та. — Я и не сомневалась, что она притащится раньше.

В наступившей тишине рыкнула Горгулья.

— Так, а эта сладкая парочка пойдёт у меня к Дому Ведьмы первая, ясно?!

Маша вжала голову в плечи: попасться под горячую руку Горгульи в самом начале практики — всё равно, что выйти в лес, не прихватив с собой тюбик-другой мази от комаров — нервно чесаться и вспоминать будешь потом весь учебный год.

— А чего мы сделали-то?

— Так, Орлова, ещё одно слово, и отчёт о практике ты мне будешь сдавать семь раз! С экзаменом легко отделалась. Сколько раз ходила? Пять?

— Восемь, — буркнула себе под нос Маша. Пятью её уже было не напугать.

На втором этаже кто-то уронил на себя матрац и особенно громко припомнил демонов. Горгулья упёрла руки в бока и взглядом истинной покорительницы заповедных буреломов, глянула на своих подопечных.

— Так, если охота болтать у всех уже отвалилась, перейдём к заданию. До вечера делитесь по парам, и чтобы список у меня лежал на столе! Завтра с самого утра подходите ко мне. Я раздам схемы маршрутов.

Маша не выдержала и звонко прихлопнула умостившегося на коленке комара.

…Особенно жаркий день полевой практики как всегда казался сущим наказанием. Город с его дождями, горячей водой и магазинами вспоминался, как сказка. Угнетали пыльные и сырые комнаты «базы». На втором этаже, который успели оккупировать парни, жить было ещё как-то возможно, там из двух маленьких окошечек падал солнечный свет, и под ногами не шмыгало ничего подозрительного.

Комната девушек — отданная им под предлогом «вас же всё равно меньше» — единственным окном выходила на толстенный ствол липы и не прогревалась даже самым жарким днём. В комнате за неделю тетради и карты отсыревали так, что на них расплывались чернила, нечего даже говорить о постельном белье и одежде.

Маша уже свернула матрац и собиралась стаскивать его вниз со своего второго яруса, как вдруг вспомнила, что завтра они всё равно уйдут отсюда до самого вечера —. Это зависело от того, вспомнил ли Горгулья спросонья, как Маша болтала во время её лекций.

Она раскатала матрац назад и рухнула на него прямо в грязных кроссовках. Прислушалась: на нижней кровати шуршала вещами Сабрина.

— Интересно, с кем Ляля пойдёт на маршруты? — задумчиво выдала Маша, уставившись в пыльные перекрытия.

— С кем-то из парней, — отозвалась снизу Сабрина, планомерно перекладывая отсыревшие вещи из рюкзака на постель.

Девушек в группе было всего пятеро, и поэтому несчастной Ляле среди них достойной компании не находилось.

Договорить они не успели: в комнату ввалились две их соседки. Староста Тая тут же начала возмущаться, что Маша с Сабриной заняли самую ближнюю к окну кровать. Они с Венкой побросали рюкзаки в угол и развели бурную деятельность — им захотелось прибраться. Пока они искали веники и тряпки, Маша вспоминала что-то важное, что-то очень важное, что всю дорогу от шоссе до базы собиралась рассказать шагающей сзади Сабрине, да не хватало дыхания.