Видишь, и волшебники бывают в заколдованном кругу…
(кф "Чародеи")
Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное;
Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить…
…Время молчать, и время говорить;
Время любить, и время ненавидеть; время войне и время миру.
(Екклесиаст, 3; 1–8)
Каннибалы тоже считают, что люди созданы друг для друга.
(неизвестный автор)
ЛАЭЛИ
Зря понадеялась на проклятье — к утру и следов не осталось. Как я ни старалсь симулировать обмроки, удушье и даже собачье бешенство, бежалостные целители прогнали меня из госпиталя. Однако друзья отнеслись к этому не так легко: в комнате меня ждал экстренный шабаш, с участием моих соседок, Инелен, Дара, Алхаста, Эрика и Януша. Эта великолепная семерка и вратарь знали всё о Зеркалах и прочих прелестях жизни.
— Чаю? — предложила я, глядя на их суровые лица. Выражения нисколько не смягчились. — Кофе? — - Табуреткой в лоб?
— Тебе что в лоб, что по лбу, — Януш осуждающе поправил давно ненужные очки. — Я же говорил — не наживай себе врагов.
— Это всё он, — я ткнула пальцем в Кенррета. — Это он наживает врагов, ну и мне парочка досталась — как верному и незаменимому прихвостню.
— Мои враги действуют более профессионально.
Темный эльф даже не удостоил меня взглядом, полируя ногти пилочкой — моей, между прочим. Пилочка воспарила в воздуе, норовя воткнуться эксплуататору в янтарный глаз.
— Ребята, не устраивайте поминки раньше времени. Я живее всех живых, как говаривал Кощей Бессмертный, ибо миссия моя не закончена — не все уши преподов в трубочку свернулись…
Маги переглянулись, даже не стараясь сделать вид, что моя речь произвела на них впечатление.
— С ней надо по-другому.
В следующую минуту я бы болталась под потолком, пришпиленная туда заклятьями Сессен, но чудом успела увернуться.
— Тили-тили, трави-вали, это мы уже проходили. Что вам надо, почтенные мои инквизиторы?
— Чтобы ты была осторожнее! — вынес вердикт председатель импровизированного суда присяжных, Дар.
— Чей бы сфинкс мычал.
— А твой бы молчал в тряпочку.
— Нашу песню не заушишь, не убьешь!
В тот же момент Дар попытался задушить мою лебединую песнь неизвестно октуда взявшимся яблоком, но промахнулся, отправив сей дар небес в лоб Янушу.
— Круг замкнулся, — прокомментировала я. — Каков вердикт? Что делать с неслухом восьмнадцати лет, проклятым каким-то недоколдуном?
— Казнить нельзя помиловать, — Сессен показала язык. — Запятая зависит от того, будет ли повторяться попытка проклятья.
— Да пусть только попробует, — пробормотал молчавший доселе Алхаст, и дискуссия на этом закончилась. Но, только все собрались разбредаться по углам и грызть алмаз науки, Дар поднял ладонь.
— У меня еще есть новость, — и добавил, подумав. — Плохая.
— От тебя другого ожидать не приходится. Неприятности тебя любят, как родного.
Дроу отвесил издевательский поклон в мою сторону.
— То-то ты ко мне так неровно дышишь.
— Задыхаюсь, — поправила я.
— Остановите их! — взмолилась Инелен, отлипая от Габриеля. — Даррис, ну что там стряслось?
Темный эльф встал с кровати, сделал круг почета по комнате и остановился напротив окна. Лучи майского солнышка окружали его фигуру бледным ореолом. То же мне, падший ангел, сын греха.
— Жертву должны принести девять магов.
Пришлось активизировать все мыслительные ресурсы, чтобы сообразить, что за жертва. Дар сжалился над нами и пояснил, что, став Стражем, он понял процесс создания Зеркал — в общих чертах. После получения Философского Камня создается особое место "вне времени", в котором девять магов — не богов! — должны совершить жертвоприношения.
Зармике загибала пальцы.
— Нас тут как раз девять. Но нужно еще пятеро, чтоб провести ритуал для получения Камня, так? И они потом либо погибнут, либо будут в состоянии нестояния.
— Значит, надо найти еще пятерых. Давид… еще девчонки из моей комнаты, — подключилась Инелен.
Мы с Даром смотрели на них одинаково — как на умалишенных, демократически не делая различий между парнями, девушками, черными, белыми и зелеными.
— Лаэли, верни глаза на место, а то Ксавье заберет тебя в свою кунсткамеру.
— Но… вы что, не понимаете?
— Мы прекрасно понимаем, что вы с Даррисом возомнили себя спасителями всего Игга… эгоисты.
— В самом деле, поделитесь лаврами.
Я бросила умоляющий взгляд на эльфа — он таращился в потолок, пережевывая язык. Не отравился бы, болезный.
— Кажется, для взрослых магов спасать мир — дело житейское. Вот и мы попробуем.
— Чем меньше студентов будет на втором курсе, тем свободнее вздохнут преподы…
И не было никакой возможности их переубедить. Мы с Даром испробовали всё, что было в нашем арсенале: от мягких убеждений (в исполнении дроу они всё равно напоминали угрозы) до взывания к рассудку товарищей (в наличии которого я сильно сомневалась). Но, закончив дискуссию — то есть прекратив орать друг на друга — я наконец-то вздохнула совбодно. Свинцовая ноша, лежащая на моей спине, полегчала, разделенная на девятерых. Всё же без друзей ты — никто.
Даже когда ты просто рассказываешь что-то о себе другим существам — ты отдаешь им частичку себя. Теперь ты не только в своем теле, ты распылена по друзьям. Если ты одна, ты сосредоточена на одном существе, тебя меньше.
На повестке дня стоял экзамен у Вика. Точнее, в расписании экзаменов стояло "зачет", но подлость профессоров сияла из каждого пробела между буквами — зачет был дифференцированным. Что за зверь такой? А дело в том, что бал тебе ставят по обычной двадцатибальной системе, и разницы между таким зачетом и экзаменом, в общем-то, никакой. Очередной идиотизм, взошедший на благодатной почве высшего образования.
Мы выполнили теоритеческую часть, размяли затекшие кисти правых-левых рук (шестируким джиннам всегда больше везло в этом плане — наготове лишняя пара свежих конечностей) и приступили к практике. Из лаборатории Ксавье доставили чертову дюжину зомби, искалеченных в самых неожиданных местах. Вик, царственным жестом обведя этих туристов из царства Аида, щелкнул крышечкой часов.
