Олег Авраменко
ЗВЁЗДНАЯ ДОРОГА
— Прошу прощения…
Мелодичное контральто бесцеремонно вклинилось между земными омарами и гигантскими креветками с Океании VI — планеты, чьё название звучало для ценителей морских деликатесов райской музыкой.
Я оторвал взгляд от обширного меню и посмотрел на стоявшую рядом молодую женщину лет двадцати пяти. Это была стройная платиновая блондинка с ясно-голубыми глазами и приятными чертами лица; нежная белизна её кожи, светлые брови и ресницы позволяли надеяться, что цвет её волос натуральный.
— Да, сударыня?
— Официант сказал, что вы предпочитаете обедать в одиночку, но так получилось, что все столики заняты, и я… Конечно, если вы возражаете, я подожду…
— Что вы! — живо запротестовал я, проявляя всё больший интерес к блондинке. Даже извечный спор между креветками и омарами как-то отошёл на второй план. — Никаких возражений. Напротив, буду польщён, если вы составите мне компанию. Присаживайтесь, пожалуйста.
— Благодарю вас, — сказала белокурая незнакомка и без дальнейших проволочек устроилась за столиком напротив меня. Похоже, она с самого начала не сомневалась в моём согласии.
По-итальянски она говорила с сильным акцентом, но бегло, а запинки в её речи свидетельствовали о смущении… или, скорее, о попытке разыграть смущение — притом весьма успешной. Даже если бы я остро нуждался в уединении, у меня вряд ли повернулся бы язык ответить отказом на просьбу робкой и застенчивой девушки — к тому же такой милой и привлекательной.
— Наверное, — предположил я, — вы из новеньких? Я знаю в лицо всех пассажиров первого класса, но вас что-то не припомню. А вас не так-то легко забыть, хоть мельком увидев.
Девушка улыбнулась в ответ на мой незамысловатый комплимент. В уголках её рта образовались очаровательные ямочки.
— Я села во время последней остановки на Нью-Алабаме. Меня зовут Дженнифер… Карпентер.
От моего внимания не ускользнуло, что на своей фамилии Дженнифер споткнулась, но я сделал вид, будто ничего не заметил.
— Кевин Макартур к вашим услугам, мисс Карпентер, — представился я, переходя на английский. — Надеюсь, я неплохо владею вашим родным языком?
Дженнифер рассмеялась, изящно прикрыв ладошкой рот.
— Просто великолепно, — ответила она, как и прежде, по-итальянски. — Но, боюсь, моего английского вы не поймёте.
В этот момент к нашему столику подошёл официант, и, пока Дженнифер изучала меню, я сделал заказ, решив дилемму между омарами и креветками с Океании VI в пользу последних. После недолгих раздумий Дженнифер заказала то же самое, добавив от себя бутылку шампанского в ведёрке со льдом.
Когда официант отправился выполнять заказ, я спросил, сочтя это подходящей темой для начала непринуждённой беседы:
— Так почему же я не пойму вас? Что с вашим английским?
— Не только с моим, но и с нашим, — уточнила Дженнифер. — С языком всех моих соотечественников. Так получилось, что в Эпоху Освоения Нью-Алабама потеряла контакт с внешним миром и находилась в изоляции дольше, чем другие населённые планеты.
— Да, я читал об этом, — кивнул я. — В начале XXIV века ваши предки отправились в Свободный Поиск и нашли пригодную для жизни планету. Корабль высадил на неё пассажиров с необходимым оборудованием и направился обратно к Земле за следующей группой колонистов, но так и не долетел — видимо, где-то в пути потерпел крушение. Если не ошибаюсь, вы провели в изоляции почти пять столетий.
— Четыреста семьдесят три года. Нью-Алабаму заново открыл военный корабль с Терры-Сицилии. К тому времени у нас развилась мощная аграрная цивилизация, и, хотя мы не скатились, подобно другим потерянным колониям, к феодализму, регресс был очень значительный. Электроника была забыта, но, к счастью, мы сохранили письменность. Боясь потерять и эти крохи цивилизованности, старейшины колонистов возвели грамотность в ранг культа, детей учили читать и писать чуть ли не с самых пелёнок, пока они не годились для сельскохозяйственных работ, а их наставниками были нетрудоспособные старики. В результате с каждым следующим поколением ньюалабамцы всё больше говорили по писанному, как это принято почти во всех языках, кроме английского.
Всё, что рассказывала мне Дженнифер, я хорошо знал. Также я знал и то, что предки ньюалабамцев в большинстве своём были убеждёнными сторонниками сегрегации. Они считали, что американское общество движется к погибели из-за смешения рас, поэтому на собственные средства и пожертвования сочувствующих организовали экспедицию, чтобы отыскать пригодную для жизни планету, колонизировать её и, как было сказано в их манифесте, «сохранить генофонд англосаксонской американской нации». И хотя дело было давно, ещё на заре расселения человечества по Галактике, на Нью-Алабаме до сих пор пугают детишек сказками о «грязных ниггерах», «коварных евреях», «кровожадных китаёзах» и «злобных мексиканцах».
— Формально Нью-Алабама относится к числу англоязычных стран, — между тем продолжала Дженнифер. — Однако мы терпеть не можем наших инопланетных собратьев, особенно с Земли. Эти снобы смотрят на нас свысока, как на умственно отсталых; тайком, а то и открыто, насмехаются над нашим произношением, утрируя его до крайности. «Плэ-азе, мистресс Ко-опер…» — Она запнулась, щёки её слегка покраснели. — Ну… Так один нахал обратился к моей подруге.
Между нами повисло неловкое молчание. Я знал, что Дженнифер солгала, а она поняла, что я это знаю.
Обстановку разрядил официант, прикативший тележку с заказанными блюдами. Пока он накрывал стол, я украдкой разглядывал Дженнифер. Если раньше она казалась мне просто милой и привлекательной, то теперь я испытывал к ней сильное влечение. Я прекрасно понимал, в чём причина этой перемены, но сейчас меня интересовало другое. Я достал из кармана покетбук (здесь этим словом называли не книжки, как в менее развитых мирах, а компьютеры карманного формата) и, связавшись с главным компьютером корабля, запросил список пассажиров первого класса, севших на Нью-Алабаме. На миниатюрном экране появилось пять имён, среди которых было только одно женское: «синьорина Дженнифер Карпентер».
«Так-с», — подумал я и сделал ещё один запрос. Бегло ознакомившись с информацией, я вернул покетбук в карман и сказал Дженнифер:
— Корабль уже закончил разгон. С минуты на минуту капитан сделает официальное сообщение.
В ответ Дженнифер молча кивнула, и мы оба принялись за еду.
Поглощая салат из креветок и почти не чувствуя его восхитительного вкуса, я гадал о том, что заставило Дженнифер сесть на корабль под вымышленным именем. Само собой напрашивалось два варианта — либо она скрывалась от правосудия, либо бежала от мужа. И вернее всего первое… Хотя кто знает?
