Васюковская Олимпиада
Мент, меч и муж
Здесь и сейчас
— Моя бесценная леди, а как в вашем мире определяют, сам дурак повесился, или ему помогли? — спросил муж, нежно целуя меня в щёчку.
Я на провокацию не поддалась.
— И ради ЭТОГО ты вытащил меня из дома? Прислать никого не мог? Я только-только освоила столбик без накида! Сам говорил, что без вязания порядочная дама не может появиться в обществе…
— Без вышивания, моя великолепная. Вязание — удел простолюдинок. А на вопрос всё-таки ответь.
— По странгуляционной борозде. У самоповесившегося дурака она, как правило, одна, и расположена вот так, — я обвила руками шею любимого, показывая, как именно должна идти борозда удавленника. — А ежели человеку помогли…
Нас прервал ввалившийся в караулку Ливис, который, вопреки обыкновению, в полный голос не ржал. Взамен он сдавленно хрюкал, держась за вместительное пузо, а на кончике длинного носа дрожала слеза.
— Ох… Там… Командир, леди Иана, там…
Путём перекрёстного допроса — мы с супругом постарались вдвоём — выяснилось, что невеста молодого городского волшебника, красавица и гордячка Дималиса, натянула женишку нос прямо перед алтарём, предпочтя богатого купца Руквара.
— Увы, молодому человеку никогда не везло с девицами, — вздохнул муж, целуя мне руку.
— А всё профессия! — Ливис немного отдышался и заржал. Будь он жеребцом, за такой высокохудожественный ржач кобылы позволили бы этому брюхану делать с собой что угодно.
— Магия — дело почётное, не каждому дано… — наставительно заметила я, чувствуя, как к горлу подкатывается хихиканье.
Юный маг по имени Генд зарабатывал, среди прочего, чисткой городских выгребных ям. Увы — в Дойл-Нариже, где любой доходный промысел захвачен солидными семьями, молодому выскочке из простонародья доводится и не таким заниматься. Девицы в связи с этим над ним подхихикивали, замуж не торопились, и никакие знаки внимания не помогали. Вот и Дималиса… Половина города была уверена, что красотка над Гендом просто насмехается. Стражникам бы так угадывать, где ткачи с плотниками в очередной раз подраться сойдутся!
Измена ветреной девицы оказалась последней каплей. Генд нашёл трактир, в котором Руквар праздновал привалившее семейное счастье — долго искать не пришлось, "Сытая утроба" всегда использовалась купеческой гильдией для подобного рода увеселений. Фонтан дерь… эээ… в общем, очень высокий фонтан с сомнительным, а точнее — несомненно специфическим запахом забил из праздничного торта. Чтобы гостям не было обидно, из окон тоже ударили струи…
— Один из младших стражников заходит отлить — а там всё это… убывает и убывает. Говорит, скоро заблестит.
— Хм… Милый, как считаешь, следует ли тебе считать первоочередное очищение выгребных ям городской стражи взяткой?
— Не думаю, радость моя. Но вот что мне делать с этим… происшествием? Оно несомненно относится к нашему ведению.
Я задумалась.
— Хулиганство, совершено с особым цинизмом, в публичном месте, с явным проявлением неуважения к обществу… С другой стороны — преступление совершено впервые, ранее обвиняемый не привлекался, по месту работы характеризуется позитивно, Руквара не любят в городе, так что общество будет признательно за публичное выражение общественного мнения… — я заметила ошалелое выражение на физиономии Ливиса, ехидную улыбку супруга, и поняла: меня снова занесло. — В общем, погрози ему пальцем, объясни, что он поступил нехорошо, впредь такую радость горожанам доставлять не надо — уж будто ты не найдёшь, что сказать? Можешь штраф с него взять или отработку назначить.
— Как ты мудра, моя бесценная, — торжественно произнёс муж, переглянулся с Ливисом — и оба расхохотались снова. Мужчины…
— Возвращаясь же к удавленникам… — нас снова прервали.
— Командир, беда, — в караулку вихрем ворвался Нен-Реус. Его глотка была не слишком приспособлена к человеческим словам, но он очень старался. — Убийство. Сын главы гильдии плотников. В башке меч.
Пальцы непроизвольно сжались в кулак. Краем глаза я заметила, как хищно сузились глаза мужа.
— Яна, пойдёшь со мной. Где тело?
Разумеется, пойду. Спасибо за приказ, милый.
За нашими спинами с еле слышным шелестом появились две фигуры, почти неразличимые в ярком солнечном свете. Мужчина с янтарными глазами на хищном лице — и пухлогубый подросток.
В другом мире, семь лет назад
Новый мундир — это здорово. Новый мундир под новую звёздочку — самое оно! Особенно, если мундир не казённый, а сшитый у профессиональной портнихи. Вот только впервые надевать его приходится в обстоятельствах нерадостных.
— Яночка, сможешь с ним поговорить? Только это… вежливо, без эксцессов…
Любимое начальство смотрит ласково — хоть хлеб в эту ласку макай, да жуй. Если не боишься умереть в корчах, конечно.
Потому как дело — гнилое. Можно сказать, частное дело, подработка нашего дорогого майора. Вот только пахать с неизвестной радости должны подчинённые. Всё за ту же зарплату, прошу заметить.
Есть у нас в N-ске такой бизнесмен — Андрей Ефимович Ковалёв. А у бизнесмена имеется непутёвое чадо по имени Болеслав, обормот двадцати трёх лет, крайне балованный и наглый, головная боль Ильичёвского райотдела. По слухам, когда Болик пропал, народ в Ильичёвском хряпнул по сто "за то, чтоб в Чечне нашли лет через десять". Увы, папаша не разделял светлой радости ментов, и затребовал дитё обратно. Да, вот как хотите. Да, немедленно. Да, пока вы тут валандаетесь, ребёнок страдает. И вообще, за что я вам всем плачу?!!!
Дело передали в горотдел, потом спустили обратно в Ильичёвский, те отбрыкались — дескать, гражданин Ковалёв-младший последний раз был замечен на территории Левобережного районного отделения, там и искать… Ничего, сквитаемся, дайте только повод! Наш начрайотдела Мурчалло даже для вида ломаться не стал: у него дача, а у бизнесмена стройматериалы… в общем, сговорились. Оперативное дело завели и тут же закрыли, как только поняли, что во всём этом безобразии может быть замешан Ник.
А Ник — это головная боль не только горотдела, но и всей области.
По документам он Васильев Николай Гаврилович. Держит лавчонку якобы антиквариата… сданное на экспертизу барахло было произведено самое позднее года три назад. Ну, знаете, статуэточки там всякие, вазочки, стулья без половины ножек (ремонт — за отдельную сумму, оговариваемую особо). Покупают или нет — не знаю: вещички весёленькие, дамочки пухлые, амурчики крылатые… Привлекать Ника за мошенничество ни одному идиоту в голову не придёт. Во-первых, потому, что на барахле никакого "десятый век до нашей эры" не значится — стало быть, обман покупателей как бы не налицо. А во-вторых, враги скромного антиквара таинственным образом исчезали. Прямо-таки испарялись в воздухе. Привидения, блин.
