Маргарет Уэйс - Назад в Лабиринт

Абаррах – мир камня, мир тьмы, которую рассеивают лишь отсветы моря расплавленной лавы, мир сталактитов и сталагмитов, мир огнедышащих драконов, мир смертоносного воздуха, пропитанного ядовитыми серными испарениями, мир колдовских чар.

Абаррах – страна мертвых.

Ксар, Повелитель Нексуса, а теперь и Повелитель Абарраха, откинулся на спинку кресла и потер глаза.

Построения магических рун, изучением которых он занимался, начали сливаться в неясные пятна. Он чуть было не допустил ошибку – и это непростительно, – но, вовремя спохватившись, исправил ее. Закрыв воспаленные глаза, Ксар вновь мысленно пробежал взглядом комбинацию рун.

Начать с сердечной руны. Соединить стержень этого знака с основанием соседней руны, начертать магические символы на груди, потом продвигаться вверх, к голове. Да, вот где он раньше ошибался несколько раз! Важна голова – это основное. После этого нужно перейти к знакам на туловище и, наконец, на руках и ногах.

Построение было совершенным. Он не мог обнаружить в нем ни малейшего изъяна. Мысленно он представил себе мертвое тело, которое он своими усилиями возвращает к жизни. Разумеется, это будет лишь искаженное подобие настоящей жизни, однако оно способно принести несомненную пользу. А что толку от трупа, бесполезно истлевшего в земле?

На лице Ксара появилась победная улыбка, но жизнь этой победы оказалась короче, чем у его воображаемого усопшего. Мысль Ксара проделала примерно следующий путь:

Я могу оживлять умерших.

По крайней мере, я верю в то, что могу оживлять умерших.

Но проверить это я не могу.

Это омрачило его восторг. Ему некого оживлять – здесь нет умерших. Точнее, мертвецов в избытке, но только они… не вполне мертвы.

В горьком разочаровании Ксар уронил руки на кропотливо воссозданную им комбинацию рун. Рунные костиnote 1 разлетелись в стороны и, соскользнув со стола, упали на пол.

Ксар даже не взглянул на них. В любой момент он мог вновь составить эту комбинацию. Мог составлять ее снова и снова. Он знал ее так же хорошо, как магические руны для заклинания воды. А что толку?

Ксару нужен был труп. Причем не более чем трехдневной давности. Такой, которым бы не завладели еще эти гнусные лазарыnote 2. В сердцах он смахнул несколько оставшихся на столе костяшек на пол.

Ксар вышел из комнаты, служившей ему кабинетом, и направился в свои личные покои. Проходя мимо библиотеки, у ее дверей он встретил Клейтуса Наследного Государя, в прошлом (при жизни) – Владыку Некрополиса, самого большого города Абарраха. После смерти Клейтус превратился в лазара, одного из оживших мертвецов. Сейчас наводящая ужас телесная оболочка Наследного Государя, ни живого, ни покойника, бродила по коридорам и залам когда-то принадлежавшего ему дворца. Лазар полагал, что и теперь он здесь полновластный хозяин. Ксар имел на этот счет другое мнение, но не находил нужным лишать Клейтуса этих его иллюзий.

Повелитель Нексуса внутренне собрался; готовясь к разговору с Повелителем оживших мертвецов Клейтусом. За долгие годы борьбы за освобождение своего народа из Лабиринта Ксару пришлось сразиться со многими ужасными врагами – драконами, волкунами, сногами, хаодинами – со всеми монстрами, каких только смог породить Лабиринт. Ничто не пугало Ксара. Ничто живое. Но Повелитель Нексуса не мог подавить в себе приступ дурноты, когда смотрел в отвратительное, бледное, как посмертная маска, беспрестанно меняющееся лицо лазара. Ксар видел ненависть в его глазах, ненависть, которую все мертвые Абарраха питали к живым.

Встречи с Клейтусом всегда тяготили Ксара. Он обычно старался избежать их. Повелителю Нексуса доставляли мало радости беседы с существом, у которого на уме только одно – смерть. Его, Ксара, смерть.

Магические знаки на теле Ксара излучали голубое свечение, защищая его от нападения. Этот голубой свет отражался в мертвых глазах Наследного Правителя, горевших разочарованием. Однажды, вскоре после прибытия Ксара на Абаррах, лазар уже пытался убить его. Борьба между ними была короткой, но впечатляющей. После этого Клейтус больше не повторял своих попыток. Однако мечты об этом не покидали лазара во время его мучительных скитаний. И он никогда не упускал случая упомянуть об этом при встрече.

– Когда-нибудь, Ксар, – сказал Клейтус, шевеля мертвыми губами, – я застану тебя врасплох. И тогда ты станешь одним из нас.

– …одним из нас, – печальным эхом повторила душа лазара.

Душа и тело, эти две части умершего, всегда говорили вместе, но душа обычно бывала немного медлительнее.

– Должно быть, тебе приятно иметь хоть какую-то цель, – ответил Ксар с некоторым раздражением, которое он не мог скрыть. Лазар действовал ему на нервы. Однако Повелителю была нужна помощь – информация, и Клейтус, по мнению Ксара, был единственным, кто мог ею обладать.

– У меня тоже есть цель. О ней-то я и хотел поговорить с тобой. Если, конечно, ты располагаешь временем, – нервное напряжение придало насмешливый оттенок словам Ксара.

Несмотря на все старания, Ксар не мог долго смотреть в лицо лазара. Это было лицо мертвеца – лицо погибшего насильственной смертью, потому что и сам Клейтус был убит другим лазаром, а потом возвращен к этой ужасной жизни. Это было лицо полуразложившегося трупа, но временами оно вдруг превращалось в лицо Клейтуса, каким оно было при жизни. Такие превращения происходили, когда душа вселялась в тело, стремясь возобновить жизнь, вернуть себе то, чем она владела раньше. И, когда ей это не удавалось, душа устремлялась вон из тела, тщетно пытаясь совсем освободиться от его оков. Бесконечно повторяющиеся приступы гнева и разочарования души придавали мертвой, окоченевшей плоти неестественное живое выражение.

Ксар взглянул на Клейтуса и поспешно отвел глаза.

– Не пройдешь ли со мной в библиотеку? – предложил Ксар, сделав приглашающий жест рукой и стараясь не смотреть на мертвеца.

Лазар с готовностью последовал за ним. У Клейтуса не было особого желания оказывать помощь Повелителю Нексуса, и Ксар отлично понимал это. Лазар пошел, потому что всегда существовала вероятность того, что Ксар ослабеет и по недосмотру снизит уровень своей защиты. Клейтус пошел, потому что надеялся убить Ксара.

Оказавшись в комнате наедине с лазаром, Ксар подумал, не приказать ли кому-то из патринов встать на страже. Но немедленно отбросил эту мысль и даже ужаснулся, как такое могло прийти ему в голову. Во-первых, подданные Ксара могли счесть это за слабость – а патрины боготворили его. Во-вторых, он не хотел, чтобы кто-то еще знал о предмете их обсуждения. Поэтому, хотя и не без опасений, Ксар закрыл дверь, сплетенную из травы кэйры, и начертал на ней патринские охранные руны, чтобы ее нельзя было открыть. Магические знаки легли поверх стершихся сартанских рун, магия которых давно потеряла свою силу.