Игорь Ревва
ВЛАСТЬ ПРОКЛЯТИЯ
(Наемник – 2)
Сержант оглядел шеренгу заключенных. Он несколько лет вырабатывал такой вот взгляд – холодный и тяжелый, оценивающий, не предвещавший ничего хорошего. И это у него неплохо получалось – сержант с удовольствием отметил, что каждый, кто попадал под этот его взгляд, вздрагивал, опускал глаза, начинал сутулиться и старался сделаться как можно незаметнее. Знают, твари, что их тут ждет, удовлетворенно подумал сержант. Или не знают, а просто догадываются.
В этой партии было семеро заключенных – пятеро людей и двое кассилиан. Все – рослые, сильные. Самый лучший материал для работы на рудниках. Ну, и для скромных лагерных развлечений Имперской охраны – тоже.
Сержант еще раз внимательно оглядел шеренгу – на этот раз уже с определенной целью. Глаза его сузились до злобных щелей, губы на миг плотно сжались, и указательный палец ткнул в сторону одного из заключенных:
– Ты!…
Остальные невольно вздохнули. Они были наслышаны об урановых рудниках первой планеты Тарса, и сейчас каждый из них невольно радовался, что выбор сержанта пал не на него. Каждый знал, что нет никакой гарантии избежать ожидаемого ужаса. Но хотя бы сегодня остальным ничего не угрожало.
– Номер!… – хрипло выдохнул сержант.
Выбранный им заключенный произнес длинный ряд накрепко заученных цифр и посмотрел на сержанта. И в том внезапно проснулась злоба – звериная, жестокая злоба, пробуждаемая безнаказанностью палача и беззащитностью жертвы. И еще тем, что этот заключенный – человек, обычный человек, ничем не выделяющийся из общей серо-зеленой массы, – смотрел на своего будущего мучителя спокойно, без паники и привычного страха. Сержанту даже на миг показалось, что в глазах этого преступника виден интерес к происходящим событиям. Ну, ничего, сейчас ему действительно будет очень интересно, подумал сержант, неторопливо набирая на клавиатуре названный заключенным номер.
Миг – и в воздухе повисла таблица, заполненная слабо светящимися символами. Взгляд сержанта медленно полз по строкам личного дела – имя, род занятий, биологический возраст, дата рождения, место рождения, состав преступления (ого! Сержант и не ожидал, что здесь, на Тарсе-1, может оказаться такая важная птица – самый что ни на есть настоящий государственный преступник категории «А»!), фотографии, особые приметы – и остановился на интересовавшей его графе.
– Ага, – удовлетворенно кивнул сержант. – Дата снятия матрицы – прочерк. Адрес айттера – прочерк… Отлично. Рядовой Кальдис! Вот этого – на айттер!… – резко бросил сержант, указывая на заключенного.
– А мне бы хотелось развлечься с кассилианином, – задумчиво протянул здоровенный детина в новенькой форме рядового. – Говорят, они очень выносливые…
– Врут, – убежденно возразил третий человек, стоявший за спиной сержанта, одетый в точно такую же, но постарее, форму рядового Имперской охраны. Он был худощав, аккуратно выбрит, и вообще – весь его вид наводил на мысль о чем-то, гораздо более изящном, нежели охрана рудников Тарса-1. Будь на нем гражданская одежда, а не изрядно поношенная форма, его можно было бы принять за музыканта – тонкие холеные пальчики его нервно теребили рукоять «Гадюки» – импульсного бластера, висевшего на поясном ремне. Рука худощавого еще не привыкла к форме рукояти, «Уж» был ей знаком гораздо лучше. Но с появлением на рудниках Тарса-1 айттера надобность в парализаторах отпала и вся охрана постепенно обзавелась бластерами.
– Почему это – врут? – обиженно возразил детина, почесав свою рябую физиономию. – Мне Виллис рассказывал, из пятой смены. Говорит, часа полтора эти ящерки держатся, не меньше…
– Трепло твой Виллис, – усмехнулся худощавый.
– Ну… – с сомнением протянул детина. – Рик тоже говорил…
– Нашел авторитет. – Сержант неодобрительно покосился на детину. – Рик – известный дурак! Слышал, как он рапорт лейтенанту подавал? Мол, над заключенными тут издеваются… Придурок…
– Это из него еще не все благородство вышло, – усмехнулся холеный.
– Благородство, – покрутил головой сержант. – Кишки из него не выпускали, вот что. Не оказывался он в переделках ни разу, потому и несет подобную чушь. Его бы сюда три года назад, когда эти твари бунт подняли… Чего смотришь, дрянь!!! – заорал сержант на одного из заключенных, резко подаваясь вперед.
Заключенный вздрогнул, опустил глаза и часто-часто задышал. Лоб его покрылся потом, он даже попытался было поднять руку, чтобы стереть его. Но рука лишь безвольно дернулась и вновь безжизненной плетью повисла вдоль тела. Рябой детина удовлетворенно хохотнул.
– Да, это точно, – согласился он. – Не попадало еще Рику как следует…
Сержант нахмурился. Ему вспомнились события трехлетней давности. И ржавый железный штырь, пропоровший ему, сержанту, живот. И боль. Много боли…
– Дураки они, – равнодушно произнес худощавый. – Помнишь, как они тогда захватили корабль? А едва взлетели, как корвет сразу же их расстрелял…
– А вот интересно, – оживился вдруг детина, – почему айттер на снятие матрицы срабатывает только один раз, а? И ведь никак нельзя это изменить-то, вот в чем дело!
– А зачем тебе нужно менять?! – удивился худощавый.
– Ну, как это – зачем?! – в свою очередь удивился детина. – Вот с меня, например, матрицу снимали в полицейской школе. А может быть, я не хочу, чтобы меня там оживляли? Может быть, я хочу где-нибудь на Эльрийском курорте воскреснуть?
– На курорте! – фыркнул холеный. – С твоей-то рожей – только на курорт!
Рябой детина смолк, задумавшись о чем-то своем. Было видно, что занятие это – думать – для него непривычно. Казалось, даже слышно стало, как тихонько стучат в его голове какие-то примитивные мысли – словно перестук крошечных металлических шариков. Холеный насмешливо глянул на рябого, потом слегка толкнул сержанта локтем и указал глазами на их товарища. Сержант покосился, удрученно качнул головой и хмыкнул.
– Ты радуйся, – проворчал он, – что матрицу с тебя снимали не на нашем айттере. А то добывать бы тебе уран во веки вечные. Всю жизнь. И все остальные жизни, после каждого воскрешения…
– А помните, – опять оживился детина, – того, из прошлой партии? Здорово кричал, правда?
Сержант хотел что-то ответить ему, но тут вернулся рядовой Кальдис, ведя заключенного. Того пошатывало – после процедуры снятия матрицы у каждого хоть немного кружилась голова.
Сержант глянул в личное дело и плотоядно усмехнулся. В графе «адрес айттера» теперь значилось: «первая планета Тарса… урановые рудники, седьмой квартал».
