О. Шеремет - Время надеяться

ЛАЭЛИ

Итак, я проиграла бой. То есть спор. Хотя, если рассмотреть это дел со всех точек зрения, сторон света, моральных положений и сутр Корана, то спор этот весьма спорный… В конце концов, узла ведь не было! Но он был.

Чёрт бы побрал диалектику вместе со всеми её диалектами.

Дар проводил меня до башни курса, остановился перед входом.

— Не бойся, я сотру защитные знаки против нечисти.

— То же мне, чисть, — поморщился парень. — Я отправлюсь домой.

— Но ведь… Сессия через три дня.

— В Митерехе я не буду лицезреть твою физиономию — восстановлю душевное спокойствие.

— Какое-какое спокойствие? — невинно поинтересовалась я.

Ладно, строй из себя суслика, грызи гранит науки.

Большинство однокурсников вернулись в универ — как же, завтра ведь Зимний бал — сладкая конфетка перед большим и горьким хреном… то бишь сессией. Кенррету, конечно, не до конфет, бережёт свой кариес. Обидно всё-таки.

— Лаэли-и! — на меня повесилась Сессен.

— Ыть, — сказала я, лёжа на полу под тушкой демоницы.

— Что? — она привстала.

— Ты не мотылёк, говорю.

— Э… с тобой всё в порядке? — девушка опёрлась подбородком на кулак, поставив локоть мне где-то в районе ключиц. Я с тревогой услышала какой-то подозрительный звук.

— Хрусть, — пожаловались рёбра.

— Ой, ты же человек, — опомнилась подруга, поднимая меня с пола и нежно встряхивая. — Ты как?

— Как блинчик с мясом…

— Это ещё ничего. Вот если бы без мяса, то есть совсем без начинки — то есть если бы вся начинка вытекла…

Пока она продолжала путаться в кулинарно-анатомических подробностях, я развернула несколько мягких ирисок и левитировала их в рот демонице.

— Кушай, дорогая. Нет-нет, не надо благодарностей!..

Вечером мои соседки по комнате некоторое время воевали за место под солнцем лампы — перед зеркалом — потом тёмная эльфийка ретировалась, сквозь зубы желая нашей инферналке получить в мужья Вика. Сессен с довольным видом принялась одёргивать складки на своём макси-поясе — простите, мини-платье, пожёвывая ириски, когда ей вдруг пришло в голову наконец-то взглянуть на меня.

Всё время дружеского поединка я провела, комфортно устроившись под защитным куполом, с книжкой и годовым запасом яблок.

— Лулу, а почему ты не собираешься?

— Я не пойду.

— Что-о?! Да как ты смеешь? Меня ведь Эрик пригласил!

— А я тут при чём? — я улыбалась во все клыки: да, демоница наконец-то завербовала нового поклонника. Интересно, как скоро ей наскучит бревноподобный человек-тень?

— Ты должна ЭТО видеть

— Я Эрика каждый день вижу.

Она бухнулась рядом со мной на кровать, которая прогнулась и слегка заскрипела. Надеюсь, там нет Эммы или ещё кого-нибудь… Или — надеюсь, что есть?

— А Аспид?

— Скажу, что голова болит, или что надо чёрную метку для Зелинды делать или… впервой что ли отмазки придумывать.

— Лаэли! — взмолилась подруга. — Ну пойдём, пожалуйста!

— Сессен, — я строго воззрилась на неё, отложив "Повадки василиска", — не веди себя как… как я.

Она с силой закусила губу, уставившись в одну точку, начала нервно дёргать ногой, обутой в туфельку размера на два меньше. И тогда до жирафа дошло….

— Ты боишься…

Она молчала.

— Сессен, да ты ведь влюбилась!

Она ещё яростнее дрыгнула ногой — и туфля, описав крутой вираж и выполнив мёртвую петлю, приземлилась в террариум, где я уже месяц пестовала яйцо, снесённое петухом(1).

— Крак, — сказало яйцо.

— Цензура! — сказал я. — Пойду, только не шевелись, пожалуйста, я ещё жить хочу.

Туча мглой онъа кроет, вихри снежные крутя — то, как вихрь, он вдруг завоет, то заплачет, как… крокодил. Ворчание Аспида портило и без того нешоколодное настроение. Видите ли, и лицо у меня бледное, и зубы чёрные! Сколько не объясняй, что это — обычный ритуал охагуро (2), и что танцевать я не могу (кимоно мешает), и парик не сниму (ибо рыжие волосы — неприлично), и разговаривать тоже не могу (не помню, что уж там за объяснение придумала), всё равно недоволен!

В общем, я славно повеселилась, посвящая опостылевшего кавалера в таинства красот средневековой Японии. Сессен по-партизански скрывалась в углу с Эриком, Инелен радостно прятала укусы на шее с помощью глубочайшего декольте — отвлекающий манёвр, надо полагать… С потолка медленно падали звёзды — и это был единственный приятный момент.

Прекрати ныть! — прикрикнула я. — Отрави Аспида и наслаждайся жизнью…

К нам подплыл Януш. Он некоторое время с сомнением рассматривал мою оштукатуренную мордочку, потом осторожно поинтересовался, не в родстве я с египетскими мумиями. Пока Апсид раздумывал, стоит ли вступаться за мою поруганную честь, мы с Янушем успели уединиться за колонной из искрящейся плазмы — якобы разобраться с моим генетическим древом.

— Рада тебя видеть, зубастик! То есть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО рада.

— Я тоже, — вежливо отозвался вампирчик. — Лаэли, сегодня вроде не маскарад, почему ты в костюме пугала?

— Потому что гуляю в полночь, — туманно пояснила я. — Рассказывай, рассказывай, как провёл каникулы!

— Ну… потом об этом, хорошо? Мне надо бы с тобой поговорить. Придёшь в Башню Чёрного Дерева, как всегда? Пожалуйста.

У него был такой умоляющий вид, будто я не торчала в этой башне каждое полнолуние, спаивая упырька успокоительными настоями…

— Хорошо, давай в полночь, как всегда. Стоп! Ты узнал, о чём я просила?

Януш приободрился, поправил очки указательным пальцем.

— МУМИ был основан около трёх тысяч лет назад. К тому времени четверым основателям было примерно по две тысячи лет, Сетху — чуть больше сотни.

Киму и Зелинде сейчас пять тысяч. Значит, Во время основания универа…

— Они точно все погибли?

В поведении хранилища знаний первого курса проявились признаки беспокойства.

— Я не уверен, Лаэли. Кажется, после такого ритуала, как создание Философского камня, выжить невозможно.

— Кажется, да… — проговорила я задумчиво, скорее самой себе, чем милому потомку Дракулы. Мне/Хаосу очень… очень интересен философский камень. Погибли ли великие маги-основатели? Зелинда и Ким. Равно — Ран и Артур? Кто же тогда остальные трое? Вопросов много — слишком.