— Итак, — Аластор Моуди ухмыльнулся, отчего его лицо сделалось страшным, как хэллоуинская тыква, и азартно потер руки. — Стажировка!
По аудитории прокатился возбужденный шелест голосов.
— Да–да, именно я буду вашим инструктором. Не скажу, что счастлив, потому что меня, вообще‑то, никто не спрашивал. В свою очередь, я не спрашиваю вас, хотите вы лицезреть мою физиономию в течение лета или нет. Просто предупреждаю, что ездить на вас я собираюсь долго, весело и с фантазией. Вопросы есть?
Вопросов не было, поэтому Моуди удовлетворенно хмыкнул и заговорил снова. — Ежегодно задача для первокурсников–стажеров предельно проста и незатейлива. Полигон. Дикие леса, бешеные драконы, подсадные темные волшебники, нападающие на спящий лагерь.
Снова шепот, на этот раз восхищенный. Краем глаза Гарри увидел, как Стивен и Джоэни обменялись насмешливыми взглядами — этим двоим море по колено, в глазах Луны заплясали веселые чертенята, а Блейз равнодушно продолжил обрабатывать пилочкой острые ногти.
Моуди ненадолго замолк, давая молодежи попробовать на вкус предстоящие приключения, а затем улыбнулся еще шире и кошмарнее.
— Но для вас, — он сделал многозначительную паузу и проследил за тем, как улыбки меняются с довольных на растерянные. — Для вас, — со смаком повторил он, — я приготовил кое‑что получше. Кое‑что собенное. Кто‑нибудь попробует догадаться? Уизли?
— Э–э–э, — перепуганный Рон стрельнул глазами сначала направо, потом налево и неуклюже поднялся, с грохотом завалив стул. — Э–э–э… — и полез поднимать его.
— Профессор? — Гарри поднял руку.
— Да, Поттер? У вас идея?
— Точно, профессор.
— Уизли, сядь.
Рон рухнул как подкошенный, цветом лица напоминая вареную свеклу.
— Я думаю, Министерство, — произнес Гарри спокойно, не вставая и даже не меняя позы. — Стажировка в Министерстве. Скучная, нудная, пыльная возня в архивах с редкими выездами на задания настоящих авроров. Может, даже зачистки… если повезет.
— Повезет, Поттер, повезет! — победоносно взревел Моуди и так остервенело хлопнул в ладоши, что с потолка посыпалась штукатурка. Стивен и Джоэни скроили кислые мины, Луна мечтательно подперла ладошкой щеку, Блейз стряхнул с плеча мел и взял пилочку в другую руку.
— Более чем повезет, — рыкнул Моуди. — Как вам известно, боевые действия с Упивающимися и их предводителем Темным Лордом успешно завершены. Но война еще не закончена. Настоящая война только начинается.
— Сражения с отчетами, — вполголоса хмыкнул Стивен.
— Баталии на полях статистики, — поддержал Джоэни.
Моуди зыркнул на них искусственным глазом и продолжил:
— Что нам говорит практика? А практика заявляет, что определить точное число Упивающихся можно только по количеству их трупов. К сожалению, она не учитывает живых последователей Того–Кого–Нельзя–Называть. То есть, если разбить, — Моуди схватил кусок мела и с противным скрежетом что‑то нацарапал на доске, — общее число Упивающихся на живых (X) и мертвых (Y), то задача авроров сведется к элементарному приведению икса к нулю, а игрека — к увеличению на икс. Кто‑нибудь что‑нибудь понял?
— Сэр, — подала голос Луна. — Значит ли это, что все живые Упивающиеся должны превратиться в мертвых?
— Молодец, девочка! Кто ухватывает суть, тот далеко пойдет.
— Но профессор, — это уже Гарри. — Вы забыли про Азкабан.
— Азкабан, Поттер, можно принять за число известное и постоянное, а у нас речь о переменных. Азкабан не в счет.
— А я полагал, как раз Азкабан и будет переменной, — пожал плечами Гарри.
— Еще вопросы?
— При чем здесь наша практика, сэр? — снова Луна. — Вы же не хотите сказать, что направите нас на задания по поимке беглых Упивающихся?
— Не–е–ет, не–е–ет. Что вы, мисс Лавгуд. Я направлю вас на задания, но не по поимке, и даже не по слежке. Я найду для вас кое‑что попроще… и поскучнее. Подберу конкретно для каждого нечто этакое… с изюминкой. Но об этом позже!
По аудитории пронеслось разочарованное "у–у–у". Гарри нахмурился, постукивая по столу кончиком полосатого пера. Какие же они все нетерпеливые, эти будущие авроры! Подавай им настоящие схватки с темными волшебниками, настоящие заклятия, настоящую войну. И только Гарри — ну, и еще, пожалуй, Рон, — знали, насколько реальность далека от романтических представлений о ней… От костров и эффектных вспышек непростительных заклятий, от картинно раскидывающих руки врагов, от бурафорской крови в уголках мертвых губ… Только Гарри — и еще, пожалуй, Рон, — знали, что кровь у еще живых мертвецов идет горлом, а одного взгляда на лицо убитого Авадой достаточно, чтобы поседеть в восемнадцать лет.
В группу Моуди попали десять лучших студентов Академии: Стивен, Джоэни, Блейз, Кари, Эйткинс, Милен, Дори, Гарри, Луна и Рон. Последние двое отличились в финальной битве с Волан‑де–Мортом, поэтому были зачислены в Академию, даже не окончив школу. Кроме них, Гарри знал только Блейза Забини, скучного любителя ядов из Слизерина, который все свободное время занимался тем, что травил всех кого ни попадя, а потом откачивал противоядием и называл это безобразие гордым словом эксперимент. Малфоевского приятеля, кстати. Что до самого Малфоя, то слухи ходили разные, но Гарри они совершенно не интересовали, так что сейчас он знал о слизеринце ровно столько же, сколько и год назад, после последней битвы с Волан‑де–Мортом. Ничего.
— Прошу всех быть завтра в восемь утра в Министерстве, — сказал Моуди и небрежно вывел на доске цифру 8. — Для начала я покажу вам кое‑что занимательное и, надеюсь, поучительное, а там разберемся с заданиями. А теперь, — Моуди обвел аудиторию грозным глазом, сжав губы, — поговорим о последних событиях…
* * *
Гарри подскочил на постели, задушено хрипя и стискивая в потных кулаках мятые, влажные простыни. Сердце грохотало где‑то в желудке, волосы на голове шевелились, и липкий, как остывающий деготь, черный, беспросветный ужас растекался по внутренностям, затопляя все внутри.
Маггловские электронные часы с красными цифрами, стоявшие на прикроватной тумбочке, показывали пять сорок семь. За окном расползался мутный розовый рассвет, робко проникая в маленькую, душную комнатку сквозь задернутые шторы.
Судорожным движением Гарри вытер со лба крупные капли пота, облизнул пересохшие губы, чувствуя, как натянутая кожа трескается под сухим прикосновением языка. Осторожно опустился назад, на подушку.
Ему снова приснился кошмар.
На этот раз Выручай–комната. Огненные драконы, химеры и гиены, вырвавшиеся, наверное, из самого адского пекла. Разевающие пасти, обжигающие смертоносным дыханием, обдающие клубами едкого, разъедающего легкие дыма. Огонь, полыхающий в замкнутом пространстве комнаты, неожиданно сжимающиеся, двигающиеся навстречу друг другу стены. Жар, прожигающий насквозь, обдирающий горло, снимающий с него слизистую тонкими полосками, будто растягивая удовольствие от пытки. Набухающие волдыри на руках, сжимающих древко метлы, почерневшая кожа, черная жижа, текущая из лопнувших ожогов, и боль… и удушье… и конвульсии… И тихий, тонкий крик откуда‑то из самого пекла внизу. И в отчаянии протянутая ладонь… Серые глаза с первобытным ужасом, плещущимся на дне, обезумевшие, умоляющие. Он хватает эту ладонь, дергает на себя, но она выскальзывает. Он хватает снова, но за скользкие пальцы так тяжело уцепиться! И он не может. Он обгорает в огне и никого не спасает. Он кричит, но с губ не срывается ни звука, потому что губ уже нет и нет голоса, нет горла…
