Даниил Ремизов - Меланхолия авантюриста

«Не можете усидеть на одном месте? Мечтаете покорить каждую встречную гору? Хотите побеждать чудовищ и вызволять из их лап прекрасных дев? Что ж, да у вас все симптомы страшной болезни! И имя ей — авантюризм. В наши дни авантюризм — это не только способ увидеть мир, это замечательная возможность испытать себя на прочность. Ночи под открытым небом, таинственные пещеры, заоблачные вершины гор, новые знакомства! Вы не только увидите все это, но и почувствуете на себе прелесть жизни авантюриста.

Но иметь меч в руках и пару монет в кошельке недостаточно, чтобы заявить миру: „Я авантюрист!“. Нет, вам нужен наставник, который расскажет, что да как. Какие растения можно есть, а какие нельзя, как лучше всего убегать от гоблинов, как вступить в гильдию авантюристов… Ответы на эти и многие, многие другие вопросы ждут вас в этой замечательной книге»

Учебник авантюриста, предисловие.

Автор — Юи Квин.

— Задуй свечу… — сквозь сон пробормотал Зифа.

— Еще одну минуту, не могу оторваться от чтения, — умолял я.

— Кланк, — Зифа повернулся лицом ко мне, — если ты сейчас же не потушишь свечу, то лишишься своего единственного глаза.

По сонному, но очень злому лицу Зифы я понял, что он не шутит. Затушив свечу железным колпачком, я стал ждать момента, когда слегка раздраженный друг уснет, чтобы возобновить чтение моей любимой книги. Зифа поворочался на единственной в нашем номере постели, что-то прокряхтел себе под нос и захрапел. Пожалуй, для надежности я подожду еще минуты две.

Тьма сгустилась. Единственным источником света служила тусклая луна, мерцание которой с трудом пробивалось сквозь косой и яростный ливень. Капли остервенело стучали по окну. При этом звук, который они издавали при соприкосновении со стеклом, был похож на шум града, падающего на железную крышу.

Зифа слишком много курит в последнее время. Сигаретный дым, который все никак не желал выветриваться, бил в нос, заставляя слезиться глаз. Если бы не дождь, я бы открыл окно и впустил свежий воздух, но если я сделаю это сейчас, то рискую устроить потоп в номере.

Как раз под нашим номером находился зал-трактир для постояльцев, который все еще работал. В полу зияла щель, сквозь которую протискивались свет и струйки сигаретного дыма, запах алкоголя и подгоревшего мяса с жареным луком. Я с любопытством заглянул в нее, но ровным счетом ничего не смог разглядеть. Зал утопал в плотном мареве дыма. Пьяная болтовня заглушалась раскатами грома и шумом дождя. Такой гул обычно стоит на ярмарках: резкие звуки, выкрики, споры, галдеж и выяснение отношений. Я отпрянул от щели, так как вся эта какофония стала меня угнетать.

И вдруг до моего слуха донеслось пьяное, но мелодичное пение. Я сразу узнал Сейри, который верещал дискантом. Наверно, он опять нашел девушку, которая повелась на милое лицо, светлые волосы, псевдогалантные манеры, обворожительную лесть и сладкое, чарующее, убаюкивающее бдительность пение… Но достоинства Сейри этим не ограничивались, он еще умудрялся выманивать из кошельков девушек немалые суммы. Я не одобряю таких вещей. Но это Сейри! И я понимаю, что не могу его изменить, и не вправе запретить человеку жить так, как он хочет.

Однако, добытые деньги часто идут у Сейри не по тому руслу. В погоне за показухой он нещадно сорит деньгами: отваливает огромные чаевые, заказывает дорогие вина и цветы на средства той же самой девушки, но напрочь забывает, что после им же устроенного искрометного, незабываемого праздника он проснется на жестком деревянном полу в холодном номере. И наутро, как обычно, хватаясь руками за больную голову и разминая затекшее тело, скажет: «Темные боги, почему я не снял нам хороший номер?» Если бы он только так сделал! Мне не пришлось бы кемарить за столом на сквозняке, зачитавшись книгой. Нет, не умеет Сейри правильно распоряжаться финансами.

Стало тихо, все слушали Сейри. Я посмотрел на Зифу: он мирно спал. Теперь я могу продолжать чтение.

— Зифа, ты спишь? — шепотом спросил я.

Ответа не последовало. Зифа дрых, причем крепко. Как можно тише чиркнув спичкой по коробку, я поднес огонек к свече. Слабый свет с трудом раздвинул плотно сгустившуюся тьму номера.

Я вновь бережно открыл «Учебник авантюриста», погладил любимые страницы и вновь испытал чувство умиротворения. Эта книга — мой советчик. Она была написана великим искателем приключений Юи Квином и являлась энциклопедией жизни. Это истинный кладезь знаний, источник мудрости и вдохновения, так как все, что там описано, основано на суровой и многолетней практике автора и проверено лично им путем проб и ошибок. Ну и что из того, что это единственная книга, которую я прочел за всю свою жизнь? Конечно же существует много других пособий, но эти многочисленные сонники, астрологические справочники, кулинарные советы, медицинские трактаты, сборники суеверий и даже божественные трактаты — сами подумайте, зачем они авантюристу? Сначала я должен полностью познать законы, правила и методы, которых должны придерживаться настоящие авантюристы, и стать мастером своего дела, а уж только потом пополнять эрудицию знаниями иного толка.

Я открыл для себя «Учебник авантюриста» в раннем детстве и храню его, как свой единственный глаз. Хотя, благодаря моим стараниям, книга и сохранила свой первоначальный вид и твердый кожаный переплет, но все же за столько лет службы золотые буквы на обложке слегка стерлись и потускнели. Да еще появилась пара глубоких царапин, но это только придавало книге большую ценность, словно выдержанному годами драгоценному вину. Есть, правда, крохотное пятнышко от клюквенного сока на сто двадцать восьмой странице, да и последние четыре помяты, потрепаны и зачитаны чуть ли не до дыр, поскольку «Учебник авантюриста» всегда со мной. Не могу удержаться, чтобы еще раз не напомнить: эта книга объемом в триста семьдесят пять страниц — истинное воплощение мудрости. Для кого-то эта книга покажется тяжелой, но только не для меня.

Блаженное состояние, в котором я пребывал, вдруг прервал усталый и раздраженный крик хозяина постоялого двора:

— Кутилы, расходимся, завтра на работу! Вам еще трезветь и трезветь!

Зифа зашевелился. Под его громоздким весом единственная кровать в номере заскрипела, застонала, но мужественно устояла.

— Кыш, пошли вон! Выкатывайтесь, мы уже закрыты! — продолжал бушевать хозяин.

— Да ла-ана те! Еще, э-э-э, кружечку, э-э-э… пропустим… — еле-еле ворочался чей-то пьяный язык.