Недостаток техники может компенсировать боевой дух, но никогда недостаток духа не компенсирует техника!
Солдат как глина, чтобы обрести ценность должен побывать в пекле!
Урезание военных расходов, самый расточительный вид экономии!
- У одних просто возраст в паспорте, у других мудрость зрелая не по годам!
- Годы прибавляют морщин, но ум растет лишь орошенный трудовым или ратным потом!
Политика, как антиматерия, нужно держаться подальше, но бою не обойтись!
Чем больше боли и страданий на учениях - тем ярче слава, круче доблесть в злых сражениях!
В компьютерах человек стремиться выразить недосягаемую мечту об идеальном мозге!
Без воинского духа самая совершенная техника мертва, как тело без души!
Палач профессия презираемая, но требует искусства хирурга, виртуозности виолончелиста и спросом повара!
Ничтожество всегда в большинстве, золотые крупинки редкость среди песка!
Погибнуть с честью правых возвысить плоть - струсить опустить душу!
Драться с женщиной последнее дело - победа не приносит лавров, поражение выставляет на посмешище, которое не смоешь подвигами!
Знатность рода повышает ответственность - грязный лев это мерзость, грязная свинья всего лишь будущая отбивная!
Война корова, доиться золотом, но испражняется кровью!
Свой конь душа, захваченный в бою инструмент победы!
По-доброму нельзя даже проиграть, не то что победить!
Когда воевать трудно это интересно, но больно особенно за погибших товарищей!
Благородство солдата не повод пренебрегать хитростью и отвергать смекалку!
Терем жалок среди небоскребов, но величественен в окружении хижин!
Вообще христианская или мусульманская мораль формировалась во времена раннего средневековья и руководствоваться ими, все равно что срубить каменным топором звездолет!
Называть дураком достойного человека, это равносильно тому что испражняться себе на голову!
Не кляни камень - споткнешься, не кляни море - утонешь, не кляни человека - потеряешь душу!
Золото не плачет, дублон не ржавеет!
После последнего слова, Сталин-Громыко широко зевнул и опять задремал. Или может быть ушел в царствие снов, что и не сны вовсе. Таких вот порой очень странных и непонятных видений.
Вот сейчас он уже вроде бы не взрослый человек, а обыкновенный мальчишка в матроске и стоит возле обломанных зубьев невысокой, но толстой крепостной стены. Сзади слегка дымиться от пожаров, по бокам от них снуют люди, небритые запыленные уставшие. Стоны раненых, отдаленные раскаты от орудийных залпов. А вдали немного права попаданец мог поклясться плещется море.
А вот и мальчишка немного сбоку от него. Голый по пояс, в обрезанных по колено джинсах-варенках. Спина жилистая, крепкая, но выпирающие острые лопатки и синяки говорят что их обладатель похоже не самым сытым образом провел последние дни. Босые ноги у мальчишки все в ссадинах и ушибах, сам он кажется, почему Михаилу жутко знакомыми.
Громыко сделал шаг и осторожно ткнул его пальце треугольник расцарапанной лопатки. Пацан оглянулся. Михаил от неожиданности воскликнул:
- Сфэро! Что ты ту делаешь?
Мальчишка, чьи некогда белоснежные волосы посерели от копоти, с улыбкой ответил:
- Что-то! Развлекаюсь... Вот видишь эти редуты - мы на Малаховым Кургане, обороняем Севастополь.
С истошным воем пролетело несколько снарядов. Они рванули сзади пацанов, обсыпав их мелкими камушками. Попало и за воротник матроски, потная спина и шея зачесались. А голую пятку ставшим мальчонкой Михаила неприятно обжог выброшенной дымящейся головешкой. Громыко вскочил:
- Ну не черта себе Сфэро. А я думал, что ты вроде Бога, а на самом деле.
Мальчик-Творец расхохотался, скаля не утратившие белизны зубки:
- Ты не совсем понимаешь нашу жизнь Миша. Вот сколько ты думаешь мне лет.
Громыко машинально ответил:
- На вид около тринадцати...
Сфэро кивнул...
- Ну-ну! В мире практического всемогущества срок условность и время течет... Как хочется тебе. Вот сейчас ты сталь по плоти таким, каким был во время своей тринадцатой весны, а память и разум все равно столетнего, хоть и изменилась физиология. Не так ли?
Громыко отряхиваясь, кивнул:
- Да так... А тебе что, тут нравиться? Творец всего сущего.
Сфэро весело рассмеялся:
- Восхитительно. Грохот, щекочущих ноздри дым, беганье босиком по острым и горячим камням Севастополя, скудная пища, со скромным пайком, а порой и розги... Впечатляет, не говоря, что тут всегда найдется место для подвига!
Громыко растеряно пробормотал:
- Не понимаю, какое удовольствие может быть от недоедания.
Сфэро с улыбочкой гюрзы ответил:
- Не скажи! Мы создавали целые галактики в виде самых вычурных, дорогих и роскошнейших тортов. Перепробовали такие блюда, что не снились и вашим императорам. В вот представь себе, в обычном мальчишечьем тело, смертельно устав спасть на почти голых камнях в лучшем случае прикрытых пропахшей потом и дымом солдатской шинели. После суперизлишеств кулинарии, радоваться кусочку черствого хлеба, а когда к небу добавляют кусочек лука и сала считать подобное праздником для мучительно ноющего и дергающего от голодных спазмов пустого желудка. Вот ты не понимаешь, как в этом есть особая прелесть.
