— Что ты видишь. — Джун кивнул вниз, расслабленно развалившись на зеленой траве. Подул освежающий ветерок, заставив поле прийти в движение, а крестьян издать пару радостных восклицаний.
Не желая стоять в одиночестве, Стас тоже присел. В сторонке на солнышке грелась развалившаяся Левиафан. Ее толстые кольца заняли приличную площадь.
— Крестьяне работают. — Ордынцев уже давно плюнул на попытки понять логику сенсея, поэтому просто плыл по течению.
— Точно, — кивнул высший, сорвав длинную травинку и положив ее в угол рта. — Тупая, бесконечная работа, которую они будут делать всю свою жизнь. Их господин скажет, что такова уж их судьба. Раз они родились крестьянами, то это их долг, работать на полях. Вот только я считаю, что все это дерьмо.
Стас поднял бровь. Слышать подобные речи от кого-то родившегося в насквозь кастовом обществе было необычно.
— По большому счету, не важно, долг ли их вынудил работать или катана самурая. Их действия и жизнь в любом случае бессмысленна, если они не получают от жизни удовольствия. Понимаешь, к чему я веду?
— Нет.
Удивительно, но Джун не рассердился. Наоборот, он выглядел чрезвычайно расслабленным.
— Знаешь, всю свою жизнь я не знал, чего я хочу, — признался сенсей спустя пару минут тишины и шелеста гуляющего ветра. — Думаю, ты уже узнал, что я был ублюдком, поэтому первые мои годы я старался доказать всем этим заносчивым клановым уродам, что я лучше них. Во всем.
Джун тихо засмеялся.
— Я тратил на это все силы. Всего себя. От начала и до конца. Унижал их, бил, участвовал в дуэлях и… Много что делал. Я был словно бешеный волк, который бежит, толком даже не зная куда и зачем. А самое смешное в этом то, что я ведь добился того, что хотел. И тогда я понял, что мне больше нечего желать. Гребанная пустота. Ничего.
Стас тихо слушал. Размеренная история Джуна заставила его немного расслабиться и отвлечься от своих проблем, сконцентрировавшись на чужих.
— Тогда мне очень помог мой брательник, Ио. Да и старикан Хидэо тоже не забыл. Они дали мне цель, спустив меня на врагов клана. О-о-о, как я тогда отрывался. Как и прежде, пустил всего себя на войну, будто она могла заполнить пустоту во мне. Но знаешь? Сколько бы я не убивал, сколько бы не жег, мне все равно чего-то не хватало.
Джун махнул рукой и похлопал себя по груди напротив сердца.
— Это грызло меня днями напролет. Я не мог ни есть, ни спать. Самый сильный алкоголь казался обычной водой. И тогда я пошел на невероятное. Я пришел за советом к монахам.
У Стаса дернулся глаз. Уж чего-чего, но такого конца истории он не ждал.
— Ха-ха-ха, — заржал Джун. — Не ожидал? Дальше будет еще круче. Я, как и ты, ничего не ждал от этой встречи. Думал эти лысые ублюдки начнут затирать мне про молитвы богам, всепрощение, карму и всю ту хрень, что они любят рассказывать крестьянам. Но меня так все достало, что я уже надеялся просто на чудо.
— А они не стали?
— Ты слушай и не перебивай, — «по-доброму» посоветовал Джун, но быстро сменил гнев на милость. — Короче, приперся я в их этот монастырь. Они, когда на меня глянули, то сразу просекли кто я. Ну и начали задираться и угрожать гневом даймэ. Что, дескать, кровавому воителю, вроде меня, нечего делать в их обосанном Ками месте. Я тоже не смолчал и принялись мы друг друга по-всякому оскорблять.
Вспоминая эту часть, сенсей с ностальгией улыбнулся.
— А потом бац, прибегает мелкий пацан и, кланяясь, тянет меня прямо к настоятелю. Монахи в шоке, но молчат. Мне тоже стало интересно, что это он до меня решил спуститься. Пока шел, думал, увижу какого-нибудь деда, старше моего прадеда, но меня встретил мужчина лет сорока. Мне тогда самому было лет тридцать.
Джун прикинул на пальцах свой возраст.
— Да, где-то столько. И знаешь, смотрит он, так, ну, по-доброму, что ли, что я напрочь забыл все те злые слова, что хотел ему бросить. А потом он спрашивает: «Что тяготит тебя, дитя?». А я ему возьми и расскажи.
Ордынцев с все возрастающим вниманием продолжал слушать.
— Так, этот настоятель внимательно меня выслушал, а потом и говорит: «Ты, дитя, всю свою жизнь жил для кого-то. Убивал для кого-то, тренировался для кого-то и даже страдал для кого-то».
Джун перекинул травинку в другой уголок рта.
— Ну я его тогда и спрашиваю, ради чего мне тогда жить? Должен ли я жить для себя? А сам попутно думаю, не стать ли мне отступником? Чтобы никому больше не служить.
— Так, настоятель огорченно покачал головой и сказал вот что: «Служение себе тоже не должно стать для тебя обузой. Живи и получай от жизни удовольствие. Вот и весь мой тебе совет».
Не надо было быть провидцем, чтобы увидеть разочарование на лице Стаса.
— Вижу, что ты не впечатлен, — удовлетворенно кивнул Джун. — Я тоже был раздражен, но потом я все же понял, что он хотел мне сказать. Возьмем, к примеру, тебя, Широ.
Стас насторожился.
— Как только я тебя увидел, то сразу понял, что ты не воин. Ты не чувствуешь упоения схватки, соревнования силы и мастерства. В любом бою для тебя важна победа и только она. Процесс тебе не интересен. И это не плохо. Но не чувствуя радости битвы, в любом бою ты видишь для себя лишь угрозу. А это заставляет тебя тренироваться и расти. Опять же, в этом нет ничего плохого.
Джун внимательно посмотрел на Ордынцева.
— Вот только ты уже давно прошел тот предел, когда ты был слишком уязвим. Но ты все равно продолжаешь считать себя таким же слабым, как и вначале пути.
— Вам легко говорить, — злые слова вырвались из Ордынцева раньше, чем он успел их остановить, поэтому он решил закончить. — Вы — высший воитель. Если вы встретитесь с высшим, вы не умрете, в отличие от меня.
— О чем я и говорю, — кивнул сенсей. — Посмотри на себя. Сколько тебе лет? Двадцать три? Двадцать пять? Ты уже сильнее большинства обычных средних воителей, которым может быть тридцать лет! И ты достиг этого уровня за считанные годы. И ты все равно продолжаешь рвать жилы, не ценя того, чего ты уже достиг.
Джун тихо засмеялся.
— Об этом и говорил тот настоятель. В своей жажде чего угодно, мы рвемся вперед, надеясь ее утолить. Но проблема в том, что некоторые колодцы невозможно наполнить, как бы ты не старался. Если ты даже станешь высшим, то просто осознаешь, что тебя могут убить сразу несколько других высших. Стань на уровень главы великого клана? Так останутся другие главы. Понимаешь, это путь в никуда.
Стас хранил мрачное молчание.
— Все эти годы ты изо всех сил бежал вперед, а когда увидел, что так и стоишь на месте, то ты почувствовал бесполезность усилий. Но это не так. Ты не стоял на месте, просто каждый раз ты ставишь цели еще выше, не ценя достигнутого. Живи здесь и сейчас, глупый Широ. Оцени собственные достижения, а не отмахивайся от них, будто они ничего не стоят. Заставь себя жить не ради чего-то, а просто жить.
Сенсей замолчал, сказав все, что хотел.
Стасу тоже нечего было сказать. Ему было что обдумать.
Вдруг высший резко хлопнул в ладоши.
— Ну а теперь, коль мы разобрались с «обязаловкой», почему ты тратишь свою жизнь зазря, я предлагаю все-таки пойти и хорошенько отметить то, что мы выжили! Ведь зачем еще жить, если не для того, чтобы радоваться своим победам и успехам?
Двигаясь следом за сенсеем, Стас неохотно признал, что в словах учителя есть небольшое зерно истины.
Это не значило, что принцип «наслаждайся жизнью» стал для него так близок, но то, что не надо зацикливаться и сходить с ума, он мог понять.
Также все это дело невольно заставило его кое-о-чем вспомнить.
Зачем заново изобретать колесо, если можно позаимствовать чертежи у кого-то еще?
*****
— Господин Сатоши очень занят! — напрочь отказывался идти навстречу Стасу один из выживших помощников рунного мастера Гайбацу. — Он занят гениальными размышлениями и ваше появление ему помешает.
— Вот как, — Стас растянул губы в ухмылке, которая заставила молодого мужчину насторожиться. — Понимаю. Но в таком случае мне не остается ничего иного, кроме как обратиться к господину Джоноро о замеченной мной незаконной деятельности одного из рунных мастеров.
