Ознакомительная версия.
Гм, а ведь герцог ещё и одет в чёрное. Кто сталкивался с пчёлами, знает, что светлые тона действуют на них успокаивающе, а вот волосы, мех и чёрный цвет эти насекомые не любят. А у лорда Паука и коляска чёрная. И кони вороные. Определённо, ехать с ним вместе чревато.
Горные пчёлы не обманули наших ожиданий. Известно, что стоит ужалить единственной пчеле — и остальные воспринимают укус как сигнал к атаке. А герцог, не понявший, отчего это вокруг него загудел и закружился чёрный смерч, стал ещё и отмахиваться руками. Я даже забеспокоилась — ведь искусают, опухнет, разозлится, тогда всем головы не сносить.
Тётя философски пожала плечами:
— Увы, иногда милая беспомощность не помогает, а только провоцирует. Но нас же невозможно обвинить в том, что мы подговорили пчёл атаковать представителя Короны?
От клеверных полей Длани со свитой удалялись ударным галопом. Впереди, дезертировав перед натиском перепончатокрылых, выпятив зады летели пригнувшиеся к гривам сабельники. Пыль так и стелилась из-под копыт… Следом, подпрыгивая на ухабах, мчалась запряжённая парой вороных чёрная коляска, в которой героический секретарь пытался прикрыть патрона своим телом. Тела не хватало… Кучер без конца оборачивался и погонял коней.
Мы широкой рысью спокойно, чтобы не попасть в полосу поднятой пыли, ехали сзади. Тётя, усмехаясь, обмахивалась букетиком мяты…
Чёлка без конца падала мне на глаза, и вообще от непривычной лёгкости головы с растрёпанными ветром волосами казалось, что и внутри оной гуляет сквозняк.
И мне уже, увы, определённо не было скучно.
Я никогда не повторяю сплетен, так что запоминайте с первого раза.
Закончилась гонка закономерно — герцогский кортеж пролетел мимо нужного поворота и помчался дальше, к лежавшему за холмом тренировочному кругу. А что? Пусть себе скачут — там и набегаться можно, и удобно развернуться, когда носиться надоест.
А у нас будет достаточно времени, чтобы переговорить с управляющим — господином Арно — и подготовиться к встрече дорогих гостей.
В принципе, на случай, если пчёлам не приглянется герцог или погода будет нелётной, тётя подстраховалась, заранее послав указания относительно нашего визита. Но лучше проследить за всем самим. Надёжнее.
Господин Арно покосился в мою сторону, заморгал, открыл было рот — и тут же захлопнул, встретив твёрдый взгляд леди Анель и вспомнив переданные утром распоряжения. Тётя нежно улыбнулась и громко, на весь двор, произнесла стальным голосом:
— Кому случайно почудится, что они узнают кого-то из присутствующих, не стоит этого показывать. Приехавшего со мной мальчика зовут Тьери Сиран, он сирота, работающий у вас на конезаводе помощником тренера.
Господин Арно и конюх, как раз заводивший лоснящегося и сияющего на солнце бодрого Фарша в демонстрационную леваду, дружно закивали. Почему-то с тётей Анель никто никогда не спорил. И я даже знала, почему. Себе дороже. При всей порядочности и справедливости по отношению к работникам, разгильдяйства или предательства тётя бы не простила. Зато и верность награждалась достойно.
Мы уже заждались, когда на повороте дороги показалась коляска. Лошади еле плелись, на удилах висели клочья пены. Вот же! Загоняли бедных. А нечего было руками на пчёл махать — сидели б тихо, может, и обошлось бы.
На лицах сабельников читалось нечто такое-эдакое, что благовоспитанным леди знать не положено. Хорошо, сделаем вид, что не знаем.
Герцог Ульфрик был зол. Очень зол. Это было видно безо всякого лорнета. Крылья носа даже побелели. Костяшки сжатых кулаков тоже. Тем страшнее было то, что он даже не повысил голос, когда скомандовал кучеру:
— Останови коляску!
Тётя на секунду зажмурилась, словно призывая всех святых заступников, а потом шагнула вперёд — встречать грудью прикатившую бурю.
— Ваша светлость, не пострадали? Вы же знаете, что пчёлы плохо относятся к чёрному и не любят резких движений. Не стоило вашему секретарю руками махать…
Угу, секретарю. Но тётин политес герцог оценил, чело слегка прояснилось.
Однако мне было тоже интересно — пострадал или нет? Неужели ни одна не укусила? Обидно, если плюнули на герцогский филей и ужужжали восвояси.
Сабельники соскочили с коней. Один озабоченно ощупывал у своего гнедого ноги, второй свистнул пробегавшему с тачкой конюху:
— Бросай тачку, води коня, пока не остынет.
Забота похвальна, но вот такая манера распоряжаться в чужом доме, как — нормальна? Хотя не возразишь…
Кучер тоже, кряхтя, сполз с козел и, чуть прихрамывая — зад, что ли, отбил на ухабах наших каменистых просёлков? — заковылял к лошадям.
Тем временем герцог, забыв о неурядицах, зачарованно уставился на выписывающего в леваде плавные стремительные виражи Фарша. Широкий круп коня сиял ярче моего медного таза, длинные золотые хвост и грива стелились по ветру, ход был размашист и летящ… Не конь — мечта! И впрямь засмотришься, пока не вспомнишь, на что способна эта дурноезжая скотина при попытке использовать её по назначению.
Кстати, сейчас, наверное, Верна как раз покупает на базаре гуся…
Управляющий хлопнул в ладоши, подавая знак конюху. Тот направился к леваде с недоуздком в руках, якобы собираясь увести Фарша.
— Стойте! — скомандовал герцог. — Я хочу этого коня!
— Но он не до конца выезжен, — как договаривались, запротестовал управляющий. — Мы не можем отдать его вам!
Угу, теперь герцог уверен, что ему под надуманным предлогом не дают взять особенно ценную лошадь — ведь отсутствие физических пороков, скорость и красоту он видел сам! Спорить могу, теперь без Фарша его отсюда не выпихнешь.
Но мы предупредили, что конь не выезжен.
А ещё могу спорить, что даже медяка ни за этого, ни за остальных коней — а Фаршем дело явно не ограничится — мы не получим.
Узаконенный грабёж и не возразишь…
Эх, отвлеклась я, а стоило бы послушать.
Сейчас герцог, объявив, что теперь распоряжаться здесь будет он, интересовался у управляющего ценой завода и содержащегося на нём племенного поголовья. Интересно, он верит, что господин Арно, ещё прадед которого работал тут, будет разговорчивее тёти?
— Последние годы дела шли не очень. Мы пробовали заменить покупной овёс более дешёвой покупной же пшеницей, но это чуть не закончилось катастрофой. Зерно оказалось заражено спорыньёй, часть кобыл скинули жеребят, а несколько лошадей даже погибли, и среди них наш лучший производитель. Потому и продажи упали. Хотя сами понимаете, мы это не афишируем.
Ознакомительная версия.
