– Я понял, господин, – задумчиво ответил Дровин. По глазам было заметно, что он уже прикидывает, где именно разместить лебедку для подъемника.
* * *
Звуки бурной ссоры донеслись до меня, когда я размышлял над начерченным планом форта, прикидывая, где лучше всего разместить хозяйственные постройки. Еще через минуту перепалка перешла в драку.
Судя по звонким голосам, воевала молодежь, которую я отправил на выкорчевывание пней, оставшихся после вырубки. Приглядевшись, я увидел, как в клубах серой пыли по земле катаются два сплетенных тела, еще несколько мальчишек стояло рядом и выкриками подбадривали дерущихся.
– Нилиена, – окликнул я кухарку, – посмотри‑ка, что там происходит. Так и на ножи друг друга поднять могут.
– Да, господин. Сейчас я им устрою, – отозвалась та и, прихватив со стола самый большой черпак, быстрым шагом направилась к месту драки.
– Зачинщиков за шиворот и тащи сюда, – крикнул я ей вслед. Не прибила бы. Рука у Нилиены тяжелая.
С места драки послышался гневный голос старухи, раздался звонкий звук удара – половником приложила, не иначе. Мальчишки разбежались кто куда, а Нилиена погнала драчунов в мою сторону.
Через минуту они стояли передо мной и утирали разбитые носы. Оба были примерно одного возраста, но по внешнему виду отличались друг от друга, как волк отличается от зайца. Уже сейчас один из них поражал своими широкими плечами, и ростом, и статью, через несколько лет знатный воин выйдет. Другой же был щуплый, с тощей длинной шеей, нескладный. Вот только глаза… Глаза дикого звереныша, готового вцепиться в глотку.
– Ну и что вы не поделили? – поинтересовался я, достаточно насмотревшись на обоих.
– Он ничего не делает, господин, – возбужденно выпалил тот, что побольше. – Даже корягу оттащить не может. Только под ногами мешается! Никудышный вовсе. Дрова и те собрать не получается – пока несет, половину по дороге растеряет.
Я перевел взгляд на второго паренька, понурившего голову, и обнаружил, что по его грязным щекам текут слезы. Ясно. Долго он терпел издевки и тычки, а сегодня не выдержал и на очередной удар ответил ударом. Увещевать их смысла нет. Только хуже будет. Попробуем по‑другому.
– Так, ты иди и чтобы больше никаких драк, – указал я на первого. – А ты пока останься.
Дождавшись, когда он отойдет на достаточное расстояние, я обратился к мальчишке:
– Имя? Отец кто?
– Стефий, – пробормотал парень, шмыгая разбитым носом, – сирота я, господин. Давно уж.
– Трудно пришлось? – сочувственно спросил я, намекая на случившуюся драку.
– Я еще разобью ему морду, – поднял голову Стефий. – Подкараулю и со спины вдарю! Я ему…
– Верю. Верю, – успокаивающе поднял я ладонь. – Не горячись. Почему он говорит, что ты не работаешь?
– Я стараюсь, господин. Изо всех сил стараюсь. Ну не могу я корягу поднять. Тяжелая больно.
Я вздохнул. Тяжко ему приходится. Так дело оставлять нельзя. Заклюют его. Или он сам, не выдержав еще одного унижения, возьмет нож в руки. Даром, что телом не вышел, а характер, как у волчонка. На кухню пристроить? Совсем засмеют. Хотя…
– Вот что. Молитвы знаешь? – повеселев, спросил я у Стефия.
– Знаю, господин. И читать, и писать умею, – недоуменно ответил Стефий. – Я читать страсть как люблю.
– Так. Лети к ручью, умойся хорошенько, вихры пригладь и бегом обратно.
Стефий умчался по направлению к ручью, а я вооружился костылем и похромал к сидящему поодаль священнику, стараясь посильнее припадать на больную ногу и часто останавливаясь на отдых. Отец Флатис наблюдал за моим приближением с каменным лицом. Доковыляв до него, я приветственно махнул рукой и с облегчением опустился на траву. На мое приветствие он ответил едва заметным холодным кивком. Гневаться изволит. Поняв, что начинать разговор священник не намерен, я решил сказать прямо:
– Отец Флатис. Помощь ваша нужна.
– В чем? – язвительно произнес старик. – Вижу, что и без меня неплохо справляешься.
– Парнишка тут есть один, Стефий. Силой не вышел, вот и клюют его все кому не лень, – попытался я разжалобить священника, – а парнишка способный. И читать, и писать обучен, все молитвы наизусть знает. Возьмите к себе под крыло. Как церковь отстроим, служка вам пригодится. Расторопный он, сообразительный.
Священник пожевал губами в раздумье, косясь на меня взглядом. Я специально добавил про церковь, давая понять: построим, мол, обязательно, дайте только срок.
– Житья ему не дают. Сегодня до драки дошло. А завтра что будет? Не натворил бы дел, – добавил я.
Увещевал я обиженного на всех отца Флатиса полчаса, не меньше, и наконец доброе сердце старика не выдержало:
– Хорошо. Пусть придет. Поговорю с ним, – ответил отец Флатис и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Когда я вернулся, Стефий уже поджидал меня.
– Отец Флатис согласился взять тебя к себе в послушники. С этого дня будешь помогать ему во всем.
Стефий засиял в полном восторге.
– Спасибо, господин.
– Ступай к нему, – улыбнулся я. – Да смотри у меня! Старайся.
Еще раз низко поклонившись, Стефий умчался к священнику. Проводив его взглядом, я вздохнул: жаль, не все проблемы так просто решались – и опять согнулся над начерченным планом. Теперь парнишка в надежных руках. А мне надо подумать, как уместить церковь на маленьком пространстве форта – обещание надо держать.
Покорпеть над чертежом мне не дали.
– Господин Корис! Господин Корис!
Недовольно вскинув голову, я увидел мчащегося ко мне тезку. Добежав, он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь отдышаться, и выпалил:
– Господин Корис, мы пещеру нашли. Здоровенная дырища!
– Пещеру? – удивленно спросил я, беря костыль. – Где?
– На тыльной стене, господин. Вход за зарослями кустарника скрывался. Не будь вашего наказа все подчистую вырубать, то, может, и не наткнулись бы вовсе. Уж больно заросло.
– Внутри смотрели? Что там?
– Не знаем, господин, темно там, как у склирса в…. Кхм, – поперхнулся тезка и, смущенно кашлянув, продолжил: – Я распорядился сделать несколько факелов, господин.
– Следы?
– Нет, господин. Я на пару шагов сунулся посмотреть. Там толстый слой пыли везде нетронутый. Нет там никого, – радостно ответил Корис.
– И чему ты радуешься? – мрачно спросил я.
– Э‑э‑э, – запнулся тезка, не зная, что ответить. – Ну так это же хорошо, что пещера пустая‑то. Никого выкуривать оттуда не надо.
