Мы вздохнули. Первая часть плана прошла, как по маслу. Я обернулась к жениху:
— Что делаем дальше?
— Тяжести таскаем, — усмехнулся тот. — Надо рассортировать местную популяцию на отморозков и просто приблудившихся.
А я еще жаловалась, что мне физической нагрузки не хватает! Хорошо, что на меня был наложен усиливающий «панцирь» и есть левитация, а то бы уже померла от усталости. Вздохнув, занялись делом: «овец» в одну сторону, «козлищ» в другую. Самое противное — копание в криминальных мозгах — опять взял на себя Тиану.
Удивительно — настоящих отморозков оказался всего десяток. Остальные были в недалеком прошлом обычными крестьянами, мелкими ремесленниками, шорниками, лоточниками. Попались даже один писарь и один банщик. И какая муха их укусила, почему их занесло на этот остров? Я дала себе слово разобраться.
С душегубами мы церемониться не стали, снисхождения они не заслуживали, перевоспитание тут относилось к области невероятного. Несколько минут — и десять тел навсегда исчезло с лица земли.
По ходу дела Ти выяснил, где было жилище атамана, и где хранили «общак». Туда мы и пошли, точнее, полетели. Ходить вверх-вниз по этому острову у меня уже отказывались ноги. Надо было забрать бумаги, если таковые отыщем, и взять немного денег. Мы решили выдать бывшим пленницам «приданое», достаточное для того, чтобы женщины могли купить себе небольшой домик, корову, делянку земли и, таким образом, получить уважение окружающих и даже стать завидными невестами. По пути к схрону Тиану рассказал, что пираты делились добычей с кем-то, сидящим наверху — поэтому их и не трогали. Иначе бы никакая секретность не помогла. Если найдем бумаги, отдадим их Ардену — он игры в сыщиков и интриги любит, пусть разбирается.
Нашли. Атаман оказался фанатом эпистолярного жанра — писем и свитков был полный ларец. Интересно, он голубей посылал, или есть еще какие-то связные, до которых нам сейчас не добраться? Вопрос в данный момент праздный, но любопытный. Пока, взяв деньги и похихикав, глядя на главное сокровище — десяток бочонков с ромом, мы двинули к кузнецу. Ти снял невидимость, одел личину черноволосого охотника с суровым лицом и занялся моей внешностью. Подправил, довольно хмыкнул.
Растолкали кузнеца. На наше счастье, и он, и сын раньше часто рыбачили и с лодками управляться умели. Потом настала очередь женщин. Наконец, еще через час, после охов, ахов, слез, всхлипов, объятий, обещаний «помнить всю жизнь» бывшие пленники погрузились на борт самого большого суденышка, чтобы отплыть к устью Найры. Отдавая деньги кузнецам, мы взяли с них слово, что они развезут освобожденных женщин по домам. Каждой девушке выдали «приданое». Как теперь повернется их жизнь, зависело от них самих.
Мы помахали отчалившим вслед, перевели дух и облегченно вздохнули.
— Ти, кстати, а почему они все обращались ко мне в мужском роде? — запоздало поинтересовалась я.
— А ты себя видела? — хмыкнул эльф, ехидно на меня поглядывая.
Что, значит, видела? Что за личину он мне нацепил? Провела рукой по воздуху, собирая капельки тумана передо мной в большое зеркало, и, взвизгнув, подпрыгнула. На меня пялилось отражение черноволосого бородатого детины с выпученными глазами-плошками.
— Ти, признайся, это мне за русалку? — прищурилась я, начиная обдумывать месть. Пакость напрашивалась сама собой — на днях прекрасному Тиану предстояло проснуться в объятьях этого самого бородача. Интересно, страховочная сетка выдержит такое?
Задумалась. А потом опустила взгляд вниз и положила ладонь на то место, где привыкла чувствовать грудь — выпуклостей не было. Ага — вот сейчас я узнаю! Схватилась за завязку штанов, потянула… и морок расплылся — я снова стала девицей.
— Ой, Бель! — эльф захохотал, оседая на землю.
Ну, белобрысый шутник, погоди ж ты у меня!
— Как нам поступить с остальными пиратами? — спросила я Ти.
— А ты как считаешь? — поднял бровь мой учитель.
— Думаю, оттащим их под деревья. Оставим связанными, за день в теньке с ними ничего не сделается. Деньги отдадим борбышенскому старосте — он мне понравился, хороший мужик. Попросим разделить между всеми пострадавшими. И ему же поручим послать сюда людей, освободить этих. Пусть расходятся по домам, но если напоследок им немного накостыляют по шеям — только справедливо будет. Со старостой будем разговаривать в личинах охотников. А наемники Тиандр и Белинда к этой истории никакого отношения не имеют.
— Согласен, — Ти с улыбкой посмотрел на шатающуюся от усталости меня. — Да ты уже спишь на ходу! Ладно, сейчас стану драконом, отвезу. А то не долетишь, уснешь прямо в воздухе…
* * *
Следующим утром «Тихая зыбь» спокойно проплыла мимо Разбойничьей луки. Капитан так и не узнал, что тут водились какие-то разбойники.
Я, зевая как белуга, сонно моргала, глядя на солнечные блики на водной ряби.
— Ти, а мы на жор-рыбу поохотимся?
Психика обширна, но о том не ведает.
Зигмунд Фрейд
Плыть вдоль берега до Кариссы предстояло еще три дня. Мы единогласно решили, что сначала как следует выспимся, а уж потом пойдем ловить жор-рыбу. Уж не знаю, что подумала команда, когда я и Ти, изображая картину «запойный алкоголик подпирает падающий забор», пошатываясь, удалились с палубы. И завалились на весь день в каюту, заперев дверь.
Проснувшись ближе к закату, я поняла, что рыбалка меня по-прежнему не прельщает. Болели все мышцы, даже те, которых не было. А что не болело, то затекло. Я попробовала сесть и взвыла. Ти открыл затуманенный сном синий глаз, напрягся и испуганно уставился на воющую меня. Поняв, что это всего лишь последствия бурно проведенной ночи, эльф расслабился и даже меня пожалел. Откуда-то из своей сумки он извлек стеклянную банку с зеленовато-желтой мазью.
— Бель, горе ты моё! Переворачивайся на живот, разотру.
Я перекатилась на живот и подложила ладони под подбородок. Ти отвел мне волосы со спины и, взяв на ладони немного терпко пахнущей травами мази, начал растирать. Через пять минут я решила, что простила ему все прошлые грехи, а за полчаса такого кайфа согласна была простить все будущие. А еще очень хотелось, чтобы он растер меня всю, а не только спину выше талии. Далась ему эта стыдливость! Причем тут приличия, когда так хорошо! Или хитрый эльф так сокращает фронт работ — не растирать, не целовать?
Ти хмыкнул, и от спины перешел к моим лодыжкам. А жаль…
После массажа я поняла, что вполне способна двигаться. А еще ужасно хочу есть. Кого б тут съесть? Остановила взгляд на женихе, облизнулась, клацнула зубами и, встав на четвереньки, резво поползла к нему. Ти так же быстро по-крабьи попятился от меня, обиженно бормоча: «Вот и лечи её после этого…» Съесть Тиану у меня не вышло, я только и успела, что немножко пожевать мочку его уха. После чего меня подавили, объявили, что «я — дракон, а ты — моя добыча!», и даже слегка профилактически отшлепали.
