гвоздях. Никому никогда не позволял смотреть в свои глаза, но эта смотрит да еще так долго и дерзко. Моя девочка. Через несколько секунд она поняла, что не стоило так смотреть, но поздно.
Поддеваю ее подбородок. Заставляю ее смотреть на меня. Снова боится.
Губы алые, чуть приоткрытые. Вдруг осознал, что я их ни разу не касался. Никогда еще я не целовал ее. Только трахал. Там, в клетке, как дикий изголодавшийся зверь.
Делал с ней те вещи, которые никогда бы не сделал, будь я вменяемым. Самим собой.
Я долго буду винить себя, но пока не рискую сказать кто я. Пусть привыкнет ко мне и время покажет. Может вообще не придется никогда ворошить прошлое. Наверное, после случившегося она и ненавидит оборотней, что немудрено.
Как же сильно я тебя обидел, моя девочка, сколько же мне придется зализывать раны, оставленные на твоей душе, моя Катя?
— Ты мне очень нужна, Катя, — глаза распахиваются. Блестят. Кожа ее покрывается мурашками. Хочется ее обнять, прижаться носом к шее. Прижаться пахом к ее телу, пальцами зарыться в волосы и губами ласкать ее кожу.
Много чего хочется.
Но нельзя. Не время.
Убираю руку, чуть отстраняюсь. Девушка краснеет как маковое поле, смущается, сердце по-прежнему стучит на перегонки с моим, но не боится. Нет, уже что-то другое. Даже я не понимаю что.
— Извините, просто…
— Я позволил себе вольность, — перебиваю. — Перешел на «Ты». Думаю в неформальной обстановке можно и так. Как считаешь, Катюша?
— Я?
— Не нужно ничего объяснять, — снова касаюсь ее губ. Сама невинность, а взгляд глубокий. Я не обижу тебя, больше не обижу. Только вот что-то не дает мне этого обещать вслух. — Просто будь завтра в девять утра готова, за тобой приедет водитель. Мы поедем в аэропорт, чтобы встретить европейских бизнес-партнеров. Всего лишь одна встреча и после нее ты решишь, хочешь продолжать работать на меня или нет. А сейчас мне пора. Ах да, я привез тебе то, что купила Лидия. Надень на встречу, что больше понравилось.
***
— Семен, сколько надо времени, чтобы ты узнал, к какому психологу ходит Катя?
— А она ходит к психологу?
— И я удивился, — а впрочем, не стоило бы. — Ну, так что?
— К завтрашнему дню все узнаю.
— К завтрашнему дню будет поздно. Давай к сегодняшнему вечеру.
— Но уже вечер, Алекс.
— Да, поэтому напряги булки и свои связи.
— Понял.
Через час я уже направлялся к мозгоправу моей девочки. Хреново она старается, если Катя дала деру из моей компании, не успев проработать в ней даже один день. Нет, из моей компании еще никто не уходил по собственной воле.
Пустой коридор, секретаря нет на своем месте. Я бесцеремонно прохожу вперед к единственной двери, на которой именная табличка Мальцева Мария Викторовна. Дергаю за ручку, та оказывается заперта.
— Здравствуйте.
Приятный женский голос заставляет обернуться. Женщина в деловом костюме, видно, и есть та самая психологиня.
— Мы уже закрыты. Вы хотели записаться?
— Я хотел узнать по поводу одной вашей пациентки.
Врачиха напряглась. Ее выдали слегка дрогнувшие брови, в остальном она осталась беспристрастна. Я подошел к ней вплотную… о, да не уже ли?
Улыбаюсь совсем неприветливо, чем озадачиваю женщину. Нет! Пугаю.
Пятится назад несмело. А охрана-то покуривает… с Семеном.
— Екатерина Земцева.
— Я не разглашаю о своих пациентах информацию.
— Придется, Маша, придется.
— Уходите, иначе я позову охрану.
— О чем вы сегодня беседовали.
— А вы, видимо, ее новый начальник?
— Угадали. Я слушаю.
— Я ничего вам не скажу.
Кудрявая блондинка попыталась пройти мимо меня. Не знаю, что на меня нашло, но желание узнать что-либо о Кате откатило мою нравственность в темный угол.
Я схватил за шею блондинку и прижал к стене. Пока не сильно давя, но желая причинить ей боль, потому что она отказывалась подчиняться мне, а все потому, что она оборотень и по каким-то причинам ни мой голос, ни запах ее не привлекал.
— Только посмейте, — процедила, словно брызжа ядом и свирепо впиваясь пока еще желтыми глазами.
— А то что?
— Не обольщайтесь, меня есть, кому защитить. Рекомендую убрать лапы.
— Я могу сделать так, что ты сюда больше не вернешься.
— Ну, давайте, попробуйте убить, и завтра же вы не встретите рассвет.
— Идиотка, — отпускаю ее, хотя было непреодолимое желание отшвырнуть ее подальше. — Я не собирался тебя убивать, максимум вышвырнуть из города.
— Вам нет места в жизни Кати!
— А кто ты такая, чтобы это решать? — сжимаю стол, который хрустит под пальцам. Психологичку, кажется больше пугает испорченная мебель, чем-то что я могу с ней сделать.
— Я ничего за нее не решаю. Я хочу, чтобы у бедной девочки была нормальная жизнь, но, по всей видимости, вы и есть причина ее страхов, темных снов и боязни каждого оборотня. Страшно представить, что вы с ней сделали в прошлом. Ведь это вы, не так ли?
— Я хочу знать, что с ней и все. У меня нет ни малейшего желания ей навредить.
— Я не знаю ничего о ее прошлом! Она его не помнит! Она ходит ко мне лишь потому, что ее терзают одни и те же кошмары. И я более чем уверена, что эти кошмары пройденная реальность. Так бывает, когда человек переживает сильное потрясение, мозг блокирует воспоминания, но все же что-то выходит на поверхность. Сегодня для нее это страшные сны, а завтра она поймет, что сны были реальностью и окончательно свихнется, а после чего снова бросится под машину. Вы этого хотите?
Я отступаю на шаг, закрываю руками лицо, чувствую выступившие капельки пота. Ведь я понятия не имею, чем помочь Кате и как с ней сблизиться без негативных последствий.
— Что значит, снова бросится под машину?
— То и значит, предполагаю, что после встречи с вами она бросилась под машину, лежала в коме, потеряла память за некоторый период и попала в лечебницу, так как была попытка самоубийства. Выписалась, стоит на учете, приходит ко мне. Это все, что мне известно. С вашими связями можно было давно все это узнать и не вламываться ко мне с угрозами!
— У нас произошла запутанная и не очень хорошая история.
— А я не собиралась вас слушать, я домой собиралась!
