Баринтуса я послала рассказать королеве о случившемся, потому что у него было больше всего шансов не понести наказание за плохую весть. Королева нередко перекладывала вину за дурные вести на гонца.
– Может быть, – согласился Рис. – Или просто по привычке. Ударил, вытащил клинок, вытер его и положил в ножны. – Он показал на пятно на плаще мужчины.
– Верно, он вытер клинок, – произнесла я.
– Почему "он"? – посмотрел на меня Рис.
Я пожала плечами.
– Ты прав, могла быть и "она".
Я не услышала, как вернулся Дойл, но почувствовала его присутствие на миг раньше, чем он заговорил.
– Убийца метнул нож з убегающего.
В общем, я была согласна, но мне захотелось узнать, почему он так решил. Если честно, я не хотела быть главной в этом расследовании, но у меня было больше всего опыта. Так что груз ложился на мои плечи.
– Почему ты так думаешь?
Он потянулся к плащу мужчины, и я предупредила:
– Не трогай его.
Дойл удивленно посмотрел на меня, но выпрямился.
– Вот здесь, где пола плаща завернулась, видно, что сейчас отверстия в плаще и в рубашке над раной не совпадают. Он убегал, а потом, когда нож вытащили, его карманы обшарили и сдвинули плащ.
– Спорим, перчаток на убийце не было.
– Мало кто подумал бы об отпечатках пальцев и анализе ДНК. Мы здесь скорее станем беспокоиться о магии, чем о науке.
Я кивнула.
– Точно.
– Он увидел что-то, напугавшее его, – подытожил Рис, вставая. – Он бросился в эту сторону, пытаясь убежать. Но что он увидел? От чего он убегал?
– На тропах ситхена бродит немало жутких тварей, – заметил Холод.
– Да, но он – журналист, – возразила я. – Он пришел сюда, именно чтобы найти что-то странное или жуткое.
– Может, он увидел смерть малой фейри? – предположил Холод.
– То есть убийство Беатриче? – переспросила я.
Холод кивнул.
– Хорошо, допустим, он стал свидетелем. Он побежал, в него метнули нож и убили. – Я помотала головой. – Здесь чуть ли не все носят ножи. И почти каждый может броском пришпилить муху к стене. Это не слишком сужает круг подозреваемых.
– Зато смерть Беатриче сужает заметно. – Рис бросил на меня выразительный взгляд. Можно ли обсуждать это при новых стражах, которым мы еще не вполне доверяли?
– Нет смысла скрывать, Рис. Бессмертных нельзя убить ножом, и все же она мертва. Здесь потребовалось заклинание, мощное заклинание, и сотворить его мог только сидхе, да еще кое-кто из слуа[8].
– Королева запретила слуа появляться сегодня. Они могут вызвать кривотолки одним своим видом, попадись они на глаза репортерам.
Из всех фейри слуа меньше всего походили на людей. Кошмарные твари, которых боялись даже сами неблагие. Единственные, кто мог на нас охотиться. Дикая охота, жуткая стая, которая могла преследовать фейри, даже сидхе, пока не загонит. Иногда они убивали жертву, иногда приводили к королеве. Сидхе боялись слуа, и угроза их преследования служила одной из причин бояться королевы. Я согласилась разделить постель с их царем, чтобы скрепить наш союз против моих врагов. Об зтой сделке не было широко известно. Кое-кто из сидхе и даже из малых фейри счел бы это извращением. Я думала об этом как о политической необходимости. Кроме того, я старалась не слишком зацикливаться на технических подробностях. Шэлто, их царь, Властитель Всего, Что Проходит Между, был наполовину сидхе, но другая его половина и близко не стояла к гуманоидам.
Я качнула головой.
– Не думаю, что кто-то из слуа сумел бы сегодня скрытно бродить по ситхену. Только не с теми чарами, которыми заперли коридоры.
– Точно так же, как этот репортер не мог покинуть разрешенную территорию, – бросил Холод, и я не могла не согласиться.
– Давайте скажем вслух то, что все уже давно сказали про себя, даже те, кому претит сама мысль об этом: Беатриче и репортера убил сидхе.
– Что по-прежнему оставляет нам несколько сотен подозреваемых, – уныло сказал Рис.
– Служанка очень напугана, – заметил Дойл. – Я не разобрался, боится она чего-то конкретного или всей ситуации.
– Значит, ты напугал ее еще больше, – сделала вывод я.
– Не нарочно, – пожал плечами Дойл.
Я подозрительно на него глянула.
– Я говорю правду, Мередит. Но Душистый Горошек испугалась прихода Мрака королевы. Она, кажется, решила, что я пришел ее убить.
– Почему она подумала, что королева хочет ее смерти? – удивился Рис.
У меня возникла мысль на этот счет, пугающая мысль, потому что королеве она точно не понравилась бы. Я не высказала ее вслух в надежде, что новые стражи до нее не додумаются, хоть и знают так же точно, как и мы, что виновником был сидхе. Андаис приставила ко мне нескольких мужчин, которых я не знала, и парочку тех, кому я откровенно не доверяла. Мысль состояла в том, что виновен был кто-то из людей Кела. Что, если служанка, Душистый Горошек, видела, как кто-то из приспешников Кела покидает место двойного убийства? Она бы не усомнилась в желании королевы обеспечить ее молчание.
Проблема была в том, что я не могла понять, какую выгоду получал Кел или кто-то из его слуг от убийства Беатриче. Репортер, похоже, был случайной жертвой – просто оказался не в то время не в том месте.
– Тебе что-то пришло на ум, – догадался Рис.
– После, – сказала я, стрельнув глазами в сторону мужчин, стоявших всего в паре футов от нас.
– Да, – кивнул Дойл. – В более уединенном месте.
– Нужно убрать тела, – сказал кто-то за нашими спинами. Волосы Аматеона, забранные в тугую медно-рыжую французскую косичку, оставляли его лицо открытым, но оно не нуждалось в дополнительных украшениях, потому что глаза его состояли из перемежающихся лепестков красного, синего, желтого и зеленого цветов, вроде разноцветной ромашки. У меня часто голова шла кругом, когда я встречала его взгляд, как будто мои собственные глаза не выдерживали такого зрелища. У Аматеона был тонкий профиль, но подбородок квадратный, так что страж умудрялся выглядеть и мужественно, и изящно. Как будто его лицо, как и глаза, не могло выбрать что-то одно.
– Репортера станут искать, Аматеон, – напомнила я. – Мы не можем просто убрать труп и надеяться, что все обойдется.
– Почему? Почему бы нам просто не сказать, что мы не знаем, куда он делся? Или что кто-то из малых фейри видел, как он покидал холм?
– Потому что это ложь, – процедил Рис. – Сидхе не лгут, или ты забыл об этом за годы ваших с Келом развлечений?
Лицо Аматеона потемнело от подступающего гнева, но он сдержался.
– Чем мы занимались с Келом – не твое дело. Но я уверен, что королева пожелает скрыть это от прессы. Убийство репортера при нашем дворе разрушит всю хорошую репутацию, которую она так тщательно создает последние лет тридцать.
