– Отходим! – крикнул Драный Плащ. – Все на корабль!
– Стой, трус! – яростно зарычал Хаук, но Берси, изловчившись, оттолкнул его щитом, а сам отпрыгнул назад, на свой драккар.
За конунгом последовали воины. Один за другим они обращались в бегство. Иные брались за весла и отталкивали свой корабль от корабля Хаука, лучники вновь взялись за свое оружие. Самые отчаянные и сильные прикрывали отход.
Ивар, который весь бой простоял на месте, неожиданно понял, что победа близка и что сегодня вражеский меч не проделает прорехи в его шкуре, не поковыряется во внутренностях…
Осознание того, что он жив, наполнило сердце безумным восторгом. Родившись в груди, тот теплой волной поднялся до горла, откуда и вырвался истошным воплем радости. Не видя ничего вокруг, Ивар ликующе вскинул руки…
Свистнула стрела. Рядом кто-то застонал.
Восторг мгновенно исчез, по спине пополз холодок страха. Вернувшись от переживаний к реальности, Ивар обернулся: Арнвид медленно оседал на палубу. Из его плеча, горделиво белея оперением, торчала стрела. На суконной рубахе эриля расползалось кровавое пятно.
– Ой, – только и мог сказать Ивар.
– Вытащи стрелу, – прохрипел Арнвид, привалившись спиной к основанию мачты.
– Но как? Я не умею!
– Я научу. – Голос эриля от боли исказился до неузнаваемости. – Она пробила меня насквозь. Обломи вот тут…
Ивар, повинуясь подсказкам, разорвал рубаху на плече Лысого. Обломил заднюю часть стрелы и, ухватившись за торчащий из плеча окровавленный наконечник, принялся тянуть. Руки его дрожали, в горле бился гадостный ком тошноты.
Арнвид Лысый глухо стонал.
Стрела с протяжным чмоканьем выдернулась из раны. Ивар облегченно вздохнул и поспешно выпустил из рук окровавленный наконечник, который с глухим стуком упал ему под ноги. Только в этот момент Ивар понял, что вокруг тихо, как в погребе.
Повернувшись, он обнаружил, что дружина в полном составе стоит у него за спиной. Хаук снял шлем, мокрые от пота волосы потемнели и прядями прилипли ко лбу. Лицо Нерейда украшал здоровенный синяк, а из пореза на ноге Сигфреда, который был хорошо виден через порванную штанину, медленно струилась кровь.
– Ты должен был его прикрывать! – сказал конунг жестко, и глаза его заледенели, став двумя кружками холодного синего пламени. – Ты этого не сделал!
– Я не виноват, оно само получилось, – по своей обычной привычке забормотал Ивар.
– Мужчина отвечает за свои поступки, – очень медленно и четко проговорил Хаук. – В том числе и за те, которые не делают ему чести. Ты допустил ошибку, так хотя бы прими наказание достойно.
Ивар затравленно огляделся. Во взглядах, обращенных на него, не было сочувствия. Конунг шагнул вперед, правая рука его резко дернулась, и тут же в челюсть Ивара точно ударило бревном.
Он неожиданно ощутил, что лежит на палубе, а челюсть ужасно ноет. Конунг взирал на него сверху без всякой злобы, со спокойным видом человека, исполнившего свой долг.
– Эриль нужен нам живым и целым! – сказал он наставительно. – Всякая рана его – удар по всей дружине. Вдруг он теперь не сможет вовремя бросить руны?
– Я понял, – проговорил Ивар, кривясь от мучительной боли.
– Вот и хорошо, – кивнул Хаук. – Поднимайся. Нам пора на весла.
Тяжело развернувшись, словно огромный обожравшийся зверь, корабль заспешил к берегу. Несмотря на продолжительность, бой вышел не очень кровавым. В дружине Хаука погибли только двое, и еще двое не могли пока грести. Арнвид что-то делал с ними, время от времени морщась от боли в простреленном плече.
Ивару при каждом взгляде на эриля становилось стыдно.
Причалили в небольшой, не очень удобной бухточке. Сюда задувал ветер, поэтому костер нещадно дымил, не желая разгораться. За водой и дровами приходилось ходить далеко, но никто не жаловался – грести дальше в поисках более удобной стоянки не было сил.
Трупы убитых врагов, которых оказалось семь штук, ободрали и побросали в море. Эйрик со знанием дела осмотрел снятую с одного из мертвецов кольчугу, после чего передал ее Ивару.
– На, – сказал он. – Отчистишь, и будет твоя. Как раз по росту.
Отскребать кольчугу пришлось песком. Кровь прежнего хозяина отмывалась плохо. Ивар провозился почти до самого заката, заморозил до судорог руки в холодной воде, но зато тем же вечером облачился в кольчужную рубаху.
Впервые в жизни.
Ощущение было непривычным! Надежная тяжесть облекла плечи, холодила грудь сквозь холщовую рубаху, просторные рукава скрыли руки почти до запястий, а внизу кольчуга доходила до самых колен.
– Неплохо, – сказал Эйрик, осмотрев Ивара. – Только подпоясать надо. Бери меч и пошли, с сегодняшнего дня будешь учиться в кольчуге.
– Но я же не поужинал! – возразил Ивар. – И сторожить мне сегодня! Когда я отдохну?
– В чертогах у Одина! – последовал ответ. – Так что сделай все, чтобы тебя туда пустили!
Утро принесло дождь. Косматые седые облака, похожие на нечесаные пряди, прилетели с запада и со злым остервенением принялись заливать мир водой. Крупные капли с шипением бились о скалы, шлепали по траве, падали в костер, заливая его.
Только к полудню распогодилось, и Хаук велел копать могилы для погибших. Один из двух воинов, тяжело раненных вчера, умер ночью, несмотря на все старания Арнвида, так что в широкую яму, вырытую среди сосен, уложили три тела. С мечами, вложенными в руки, щитами в ногах, в шлемах и кольчугах воины выглядели словно живые. Смертельных ран не было видно.
Кряхтя от натуги, приволокли найденный неподалеку валун, который установили на вершине насыпанного поверх тел небольшого кургана. Арнвид, ругаясь и зло поглядывая на Ивара, вооружился зубилом и принялся высекать посмертную надпись. Закончив работу, он поднялся и глухо сказал:
– Пусть примет их в Вальхалле Один! Доблестные воины покинули сегодня наш мир, и единственное, что достойно их памяти, – поминальная виса.
И покуда крепок
Свод кости Имйра —
Сталь звенела сталью —
Не забудут люди
Вязов бури копий —
Славно бились вой.
Когда корабль вышел в море и высокий берег начал удаляться, то удивительно долго видно было серое пятнышко на вершине косогора – установленный на могиле камень со слегка криво выбитыми рунами.
Море было серым точно так же, как и небо. Вдали клубящиеся тучи и бурлящие волны смыкались, создавая полное впечатление того, что там, на западе, нет ничего – только бескрайняя туманная бездна вроде той, что существовала до рождения мира.
Но именно туда, в сторону, где заходит солнце, а за окоемом Мидгарда лежит Ванахейм, Мир Крыльев, чуждый и непонятный не только людям, но даже богам-асам, предстояло совершить путь Ивару. Стоя на плоском камне, скользком из-за долетавших сюда брызг прибоя, он смотрел на запад и никак не мог поверить в это.
