Все вокруг, абсолютно все, было странным и пугающим.
Во-первых, где это находится…
(это место, в котором становится известным всё)
Уж точно не на планете Земля.
Здесь два солнца, чтоб их.
Во-вторых. Что это за животные, пасущиеся в тени деревьев? Их десятка два. Похожи на коров. С выменем. У одной даже теленок вымя сосет. Блестящая шкура. Ага, а еще шесть ног и коротенькие крылья на спинах, и головы, как у жуков.
В-третьих. Это действительно деревья? Но если присмотреться, они больше походили на длинноногих птиц, прикинувшихся деревьями, с огромными сложенными крыльями, состоящими из мощных перьев. У Леони то и дело возникало ощущение, что они потихоньку подбираются к жующим траву жукокоровам.
В-четвертых. То, что жевали жукокоровы и по чему шла Леони, оказалось не покрытой росой травой, а сплошным ковром из маленьких зеленых цветов, в который ее ноги погружались до лодыжек при каждом шаге. И влажные они были потому, что источали ароматный нектар. А еще они колыхались, несмотря на то, что не было ни малейшего ветерка. По их поверхности шли волны, красивые, но неравномерные.
В-пятых. Она все это видит и чувствует, однако жива она или мертва? Передозировка оксиконтина, больница, тоннель света… Все это время Леони ощущала, что находится в каком-то прозрачном, нематериальном теле, дарующем ей чувство невыразимой свободы. Но здесь она вновь ощутила себя во плоти. Ощущения говорили ей, что ее тело вновь обрело вес. На ней была туника до колена, из грубой одноцветной ткани, завязанная на поясе веревкой. Леони не помнила, чтобы надевала ее, так откуда она взялась? Оттуда, где понятия не имеют о моде, это уж точно.
— Ты часто ко мне приходила, — сказала Леони Ангелу. Поняла, что это звучит как обвинение. — Спасла мне жизнь, когда мне было двенадцать…
— Когда твой отец тебя насиловал…
— Наверное, я сошла бы с ума, если бы ты не появилась. Но потом ты пропала и не возвращалась.
Леони не могла скрыть горечи.
— Почему ты не возвращалась?
— Больше не могла прийти к тебе. Твои родители подавили в тебе способность покидать земное тело.
— Но пришла сейчас…
— Потому, что ты снова покинула земное тело. На самом деле, Леони, в данный момент твое земное тело мертво…
— Мертво?
— Мертво, — повторила женщина-ангел. Ее лицо стало жестким и строгим. — Родиться в человеческом теле — ценный дар, а ты его промотала. А ведь время твое еще и не настало. Хотя у меня и есть для тебя предназначение, которое ты должна была выполнить.
Прекрасное лицо женщины смягчилось, но в ее голосе было разочарование.
— Я так надеялась на тебя, Леони, а теперь мои надежды на грани краха. Врачи пытаются заново запустить твое сердце. Если их умения будет достаточно, а ты проявишь силу воли, то вернешься в мир живых. Если они не справятся или твоя воля окажется слаба, то мне придется вести тебя дальше, здесь…
Леони почувствовала, как ее охватывает безрассудный страх. Ей захотелось завопить и топнуть ногой.
— Я НЕ ГОТОВА, ЧТОБЫ МЕНЯ ВЕЛИ ДАЛЬШЕ! — крикнула она. — Слышать не хочу, чтобы меня вели дальше! Ведь мое время еще не пришло, а воля у меня сильная, так? Ты сама сказала. Мне еще есть, что сделать. Прошу, леди, если вы действительно ангел, умоляю. ПОЖАЛУЙСТА, верните меня назад.
Слова Леони будто послужили сигналом. С неба грянул гром, и произошло две вещи.
Сначала одно из деревьев, под которыми паслись жукокоровы, согнулось вдвое. Из листовидных перьев вылетел огромный клюв, схватил теленка, сосущего вымя, и поднял его к небу. Теленок мычал и плакал. Клюв запрокинулся и щелкнул, как гигантские ножницы. Две из шести ног теленка отрезало, и они упали на луг, источая прозрачную жидкость. Тело теленка исчезло в глотке гигантского хищника. Два десятка жукокоров, громко мыча от ужаса, поскакали к горизонту.
Потом рядом с Леони открылся вращающийся световой тоннель, точно такой, как тот, что принес ее в этот странный и пугающий мир. Ее потянуло внутрь. Синий Ангел поднял руку в знак уважения.
— Отлично. Ты возвращаешься.
Ее лицо стало озабоченным.
— Но мне надо будет встретиться с тобой снова. Сделай завесу между мирами тоньше, и я покажу тебе Джека.
Джека!
Леони втянуло в тоннель.
— Как же мне сделать завесу между мирами тоньше?! — вскричала она.
— Спросишь твоего врача, — еле слышно ответила женщина и пропала.
Возвращение по тоннелю было куда быстрее, чем дорога сюда. Грубо говоря, будто тебя смыли в гигантском унитазе. После нескольких головокружительных поворотов Леони оказалась в свободном пространстве и снова зависла под потолком палаты интенсивной терапии, словно блестящий мыльный пузырь. Сначала подумала, что это куда лучше, чем остаться в мире, населенном хищными птицами размером с дерево. Ее наполнила невыразимая радость, свет и сила.
Глянула на кардиомонитор. Ура. Линия уже не ровная. Но врачи все еще возятся с ее телом. Хм, вот этот, тридцати с лишним, реально симпатичный, который держит в руках дефибриллятор… БАБАХ! Ее земное тело дернулось и подпрыгнуло. Леони почувствовала дыхание и тепло. И боль.
В изумлении отскочила. Пролетела сквозь стену, по коридорам, и очутилась в приемном покое больницы. Нырнула под стол, повинуясь иррациональному желанию спрятаться, и зависла в паре дюймов над полом. Заметила, что у женщины-секретаря, одетой в идеальный угольно-черный офисный костюм, на ногах надеты совершенно не вяжущиеся с ним оранжевые кроссовки с полосатыми малиново-зелеными шнурками.
БАБАХ. Видимо, врач снова приложил пластины дефибриллятора к ее груди. Ее мгновенно швырнуло обратно в палату интенсивной терапии, и она опять повисла над своим земным телом.
Услышала тонкий писк заряжающегося дефибриллятора. БАМ! Еще один болезненный рывок, и она вернулась в свое тело, как рыба, выброшенная обратно в воду.
Ее веки задрожали, и она открыла глаза.
— Привет, Леони, — послышался голос врача. — С возвращением в мир живых.
Она попыталась сфокусировать взгляд на его лице. Попыталась заговорить, но язык не слушался, как после хорошей пьянки. Попыталась снова.
— Мир живых? — спросила она.
— А что? — спросил врач, удивленно глядя на нее.
— Ты не поверишь, но минут пять назад я говорила с ангелом, который назвал его точно так же, — из последних сил проговорила Леони.
Григо, Дюма и Вик продолжали медленно, с позором спускаться с холма. Уродцы потеряли к ним интерес, снова собрались в плотную группу и пошли своей дорогой. Бриндл, шаркая, догонял их, и Рия пошла следом за ним.
