Фракс из Турая, главный советник Лисутариды Покорительницы Небес, – проворчал я. Уже достало это говорить. Не похоже, чтобы кто-нибудь верил в то, что я даю ей советы.
– Турай? – усмехнулся начальник. – Не долго продержались, а?
Ответом себя не утруждаю. Самсаринцы способны собрать большую рать, но ратным умением они особо не отличаются, и не важно, сколь круто выглядит королевская охрана. Двигаюсь дальше к особняку Кублиноса. Слуги следят за мной, как только я вступаю на боковую лестницу на чердак. В приёмную Кублиноса меня пока не приглашали, или в его капище, или в его основную трапезную. И всё же, после посещения минеральных бань, чувствую себя лучше прежнего. Мне пришлось потолкаться и поучаствовать в давке, чтобы отбить себе у земледельцев и торговцев немного места, но как только мне удалось это, я отлично отмок. Арикдамис был не плохим спутником – для математика. Вероятно, он разрабатывает военные устройства – осадные приспособления и прочее, – что объясняет, почему он принят на службу к королю. Будучи старым воякой, я благоволю тем, кто может рассказать несколько хороших баек о походах, в которых сам участвовал; Арикдамис мог.
Отмокая в горячей воде, я всеми силами старался собрать побольше сведений о соревнованиях по бою на мечах. Коли Марки не станет участвовать, я всё ещё могу поставить на других бойцов. Предвижу успешную азартную игру, ежели смогу разжиться деньгами для начала. Я размышляю, где же точно можно было бы поднять ставки, когда в мою дверь раздаётся отчётливый стук и входит Лисутарида, выглядящая озлобленной. Не обращая внимания на все приличия, она водружает себя на кровать и начинает жаловаться.
– Жизнь – это ад, – начала она и продолжила в том же духе. Чародейка провела утро на встрече с королём Гардосом, его баронами и волшебниками. По её мнению, приём был холодным.
– Ласат посмотрел на меня, словно я нечто, выброшенное на пляж. Чем я и была, полагаю. Он слышал, что я пропала – какой-то колдун сообщил ему, не знаю кто, – и он уже начал управлять Гильдией. Там был Чариус Мудрый, и он ненавидит меня так же, как и Ласат. Чёрт побери этих самсаринских колдунов. Бароны не лучше. Распространились слухи о том, что оркский колдун проник в Турай вне моего внимания, и теперь шепчутся, что я не справляюсь с этой работой.
– А что король? Против тебя?
– Гардос юн. Он сидит на престоле всего несколько месяцев. Не думаю, что он на самом деле утвердил себя. Не могу себе представить, чтобы он пошёл против баронов и волшебников ради меня. Кроме того, это не тот человек, которого можно назвать смышлёным.
– Правда?
– Конечно, да. Имей он хоть чуточку разумения, не носился бы с этими правилами против фазиса.
Лисутарида стучит пальцами по краю кровати.
– Чёрт побери это место, – проворчала она. Посмотрела на меня сердито. – Разве не подразумевалось, что ты должен найти фазис? Ты мой главный советник. Неужели, на самом деле тебе не...
– Я нашёл.
– Что? Где? Давай сюда!
Признаюсь, что на самом деле у меня его нет.
– Но я знаю потребителя и уверен, что он поделится с тобой. Зовут Арикдамисом. Математик короля.
– Арикдамис? Он здесь?
– Ты о нём слышала?
– Конечно, – сказала Лисутарида. – Он один из самых известных учёных и математиков в мире. Уверен, что у него есть фазис?
– Да. И он ждёт не дождётся встречи с тобой.
– Тогда идём, – Лисутарида встала.
– Разве ты не должна встречаться с Кублиносом?
– Кублинос подождёт.
Ничто не удовлетворит Лисутариду, окромя нашего немедленного ухода. Она вызывает слугу, чтобы оставить весточку для Макри, ныне совершенствующуюся с оружием на улице, предлагая ей встретиться с нами нам месте, и мы отбываем. Небо снаружи всё ещё серо, но потеплело на один или два градуса. Дальше на востоке скоро начнёт таять снег. Бури в великом океане на юге скоро успокоятся. Почти пришло время для войны.
– Макри захочет повидать Арикдамиса, – сказала Лисутарида. – Он написал не мало важных научных работ.
– Не сомневаюсь, что она прочла их все, – отзываюсь я насмешливо. – И до смерти меня занудит длинными наставлениями о каком-либо нескончаемо скучном предмете, о коем никто в здравом рассудке и заботится-то не стал.
Лисутарида проносит себя по-королевски, когда мы проходим мимо стражи или ратников. Если она и чувствует себя напуганной местными баронами, об этом не скажешь, глядя на то, как она остужает волшебника, который пытается проверить меня на заклинание.
– Главный советник главы гильдии Волшебников не нуждается в проверке, благодарю.
Мы мчимся мимо. Я благодарю Лисутариду.
– Вот теперь я получил здесь толику уважения. После прибытия в Самсарину одно оскорбление следовало за другим.
– Например?
– Например, возмутительно, что Макри получает доступ к баням Королевы, тогда как я вынужден плестись в обычные. Я чуть не утоп под весом земледельцев и кузнецов.
– Мне жаль, Фракс. Они согласны подвинуться ради моего телохранителя, но не ради моего советника. Там на самом деле было так плохо?
– Нет, не на самом деле. Хотя, народу многовато. А как выглядят бани Королевы?
– Чрезвычайно изящно. Мраморные полы, парилки, банщицы – всё такого рода.
– Как родовитые баронессы встретили не-особо-родовитую-Макри?
Мой вопрос заставляет Лисутариду нахмуриться.
– Что такое? Она скверно себя вела?
– Нет, вела она себя весьма учтиво. Просто... Не думаю, что ты видел Макри обнажённой, так?
– Видел.
Лисутарида смотрит на меня удивлённо.
– Видел?
– Да. Когда она врывалась ко мне в комнату, не утруждаясь одеться. Пока не поживёшь на том же постоялом дворе, что и Макри, не узнаешь, насколько она дика.
Некоторое время Лисутарида продолжает смотреть на меня с сильным сомнением, затем продолжает.
– Ну, коли ты видел её обнажённой, ты поймёшь, о чём я толкую. У неё тело, как... как..., – Лисутарида мучительно старается найти сравнение. – Как у женщины-силача, если подобные вообще существуют. У неё совершенно плоский живот. Видны все её мышцы, которых прежде я у женщин не видывала. Оказывается, у неё нигде нет ни доли лишнего жира. Окромя грудей, которые, как ни странно, кажутся весьма щедрого размера. Ты не представляешь, какие чувства это вызвало в бане.
– Правда?
– Когда она зашла в предбанник, возникло своего рода общее удушье. Баронесса около меня, видимо, не задумывалась о своём собственном теле последние двадцать лет, но я клянусь, что она втянула свой живот, когда Макри прошествовала мимо. Там не было ничего, кроме богатых женщин, бесящихся от зависти.
