– Это его право, как я уже имел честь вам объяснить. Никто не вправе требовать от свободного человека, чтобы он участвовал в поединке.
– Вы сказали в поединке?
– Прошу прощения, госпожа, я имел в виду испытания.
Девушка уже хотела что-то сказать в ответ, но тут в разговор вступил сам князь. По-видимому, он заинтересовался Карлом и просьба Анны не была для него пустым звуком.
– Кто ты, чужеземец? – спросил князь. Голос у него был низкий и хриплый, но при этом сильный, и услышали его все.
– Я Карл Ругер из Линда, – вежливо поклонившись, ответил Карл и посмотрел на князя. – К вашим услугам.
– Почему ты не принял участия в испытании, Карл из Линда? – спросил князь.
– Потому что таково мое право.
Его ответ заставил князя удивленно поднять бровь, а ропот, возникший после протеста, предъявленного Анной, снова пошел кружить по трибунам ипподрома.
– Ты знаешь, что в таком случае ты становишься рабом города?
– Да, ваша светлость, но только через шесть часов.
– Закон не оставляет мне много возможностей, но одна у меня все-таки есть, – усмехнулся князь. – Я могу послать к тебе кого-нибудь из своих гвардейцев. Это не будет испытанием, но будет, скажем, поединком…
– Благодарю вас, ваша светлость. – Карл снова поклонился князю. – Но я вынужден отказаться. Как я уже сказал, это мое право. Я никогда не участвую в состязаниях, которые судят люди.
В тех, которые судят боги, добавил он мысленно, тоже.
– Ян! – резко сказала Анна, снова привлекая к себе внимание. – Ян! – Она повернулась к сидевшему рядом с ней молодому мужчине. – Поединок!
Мужчина скептически посмотрел на Карла, потом на Анну, но все-таки встал. Вся его одежда была черной, но расшита красной тесьмой и украшена золотыми вышивками и огромным количеством рубинов, так что свою лепту в красную ленту Кузнецов вносил и он. Волосы у мужчины были тоже черными, а лицо смуглое, красивое и властное, надменное.
Встав со своего места, мужчина еще секунду смотрел на Карла, потом пожал плечами, как бы говоря, что нравится ему это или нет, но не выполнить просьбу Анны он не может, и сказал:
– Карл из Линда, ты оскорбил мою сестру. – Голос у него был равнодушный, лишенный эмоций, но говорил он громко и внятно. – Она хотела тебе помочь, но ты отверг ее помощь.
– Ни в коем случае, мастер, – возразил, поклонившись заговорившему с ним мужчине, Карл. – Я не имел намерения оскорбить вашу сестру и даже не говорил с ней.
– Это не имеет значения. – Ян Кузнец равнодушно смотрел на Карла и явно тяготился всей этой историей. Он всего лишь выполнял просьбу Анны, которой, по неведомым Карлу причинам, не мог отказать. – Я вызываю тебя на поединок.
– Это возможно? – спросил Карл, поворачиваясь к герольду, являвшемуся устами князя.
– Да, – кивнул тот в ответ. – Ян Кузнец находит твое поведение оскорбительным и вызывает на поединок. Это его право. Вызов сделан при свидетелях и сформулирован правильно.
– Имею ли я право отказаться от поединка?
– Ты уронишь свою честь, Карл из Линда.
– Это моя честь.
Теперь с удивлением на него смотрели уже все, даже Ян Кузнец и его сестра Анна. Такого не слышали здесь никогда.
– Тогда в возмещение оскорбления ты должен заплатить пени, – сказал, подумав, герольд.
– Какое пени назначается в случае, подобном этому? – спросил Карл.
– Закон оставляет это на усмотрение бросившего вызов.
Хорошие в Сдоме законы, с усмешкой подумал Карл. Придется драться.
– Какое пени ты назначаешь мне, Ян Кузнец?
Ян Кузнец не улыбнулся, а оскалил зубы, окинул Карла оценивающим взглядом и сказал:
– Сто золотых марок, Карл, сто золотых марок.
– У меня нет таких денег, – развел руками Карл. – Что же делать?
– Драться, – ответил герольд.
– Хорошо, будем драться, – согласился Карл.
Услышав его слова, Ян кивнул и начал спускаться. Анна победно улыбнулась, но выражение лица Яна, на котором сквозь напускное равнодушие на мгновение проступило холодное презрение, Карлу не понравилось. Спустившись на поле, Ян Кузнец, оказавшийся высоким и широкоплечим, отстегнул черный, расшитый алыми цветами шелковый плащ и бросил его подбежавшему слуге. Затем снял пояс и, вынув из висевших на нем ножен прямой длинный меч, передал слуге и пояс с ножнами.
– Я готов, – сказал он, выходя в центр площадки для поединков.
Между тем приготовился и Карл. Он уронил на землю свой дорожный плащ, снял и положил сверху кожаный камзол, оставшись в рубашке без воротника и шерстяном жилете. Развязывать шейный платок он не стал, как не снял и пояса, лишь отстегнул висевшие на бедре ножны и, обнажив меч, аккуратно положил ножны на камзол.
– Я к вашим услугам, мастер, – сказал он, подходя к Яну.
На ипподроме стояла мертвая тишина, и его слова, произнесенные тихим голосом, прозвучали неожиданно громко. Драться не хотелось, но в данном случае приходилось соглашаться. Ему просто не оставили выбора. Второй раз за этот день.
Если так пойдет и дальше, то скоро мне придется пересматривать собственные принципы, подумал он, глядя на юную красавицу Анну. А что движет твоим сердцем, девушка? В какие игры играешь ты?
Ян ударил без предупреждения. Его выпад был стремителен, но слишком прямолинеен. Он хотел убить Карла и желал сделать это как можно быстрее и… нагляднее? Да, пожалуй. Он не предполагал демонстрировать виртуозное владение мечом, которое тем не менее ощущалось в манере удара и скорости, с которой он был осуществлен. Ян собирался преподать урок – не ему, Карлу, а кому-то другому. Возможно, Анне, но это сейчас не имело никакого значения. Выпад мог оказаться первым и последним. Так и случилось, хотя и не совсем так, как предполагал Кузнец.
Карл поймал мгновение, предшествующее удару, краткий миг, когда Ян, владевший собой просто великолепно, все-таки должен был напрячь мышцы. Лицо Яна Кузнеца оставалось спокойным, глаза равнодушно смотрели куда-то в сторону княжеской ложи, тем не менее баланс мышечного напряжения вдруг изменился, хотя внешне это почти никак не проявилось. В следующее мгновение последовал выпад. Клинок Яна прошел едва ли не в сантиметре от груди Карла, чуть качнувшегося в сторону и одновременно развернувшегося к противнику боком. Вот этого Ян Кузнец никак не ожидал. Его удар провис, а Карл перехватил наносящую удар руку своей свободной рукой и, с силой повернув, заставил выпустить меч. Клинок упал, а отпущенный Карлом Ян пробежал по инерции еще несколько шагов и остановился, изумленно глядя на свои пустые руки. Карл нагнулся и подобрал с земли меч. Это было великолепное оружие, и дело тут не в драгоценных камнях, украшавших эфес и гарду, а в качестве клинка. Карл внимательно рассмотрел неповторимый узор бренской стали, но времени любоваться этим чудом у него не было и, с внутренним вздохом прервавшись на самом интересном, он поднял меч над головой.
