Фелиса открыла рот и снова закрыла его.
— Ты... — начала было она, и голос ее дрожал от ярости. — Не лезь не в свои дела, понятно?
— Понятно, — протянул норлок. — Условия были не из приятных?
— Сульг! — зашипела Фелиса. — Когда Совет Шести узнает, какие сети ты плетешь за их спиной, тебе несдобровать! И вот тогда я с удовольствием...
— Как же они узнают? — невозмутимо спросил норлок, разглядывая разъяренную красавицу, стоящую перед креслом.
— О, не волнуйся! Все ваши тайны, смертные, рано или поздно перестают быть тайнами! Это всего лишь вопрос времени!
— Фелиса, — вздохнул норлок, — ты сегодня что-то раздражительна.
Она топнула ногой:
— Ты надоел мне! Я передала письмо, и, если ответа не будет, мне хотелось бы покинуть Серый Замок!
— Пока не будет. Можешь идти.
Фелиса повернулась так резко, что полы ее плаща разлетелись. Сульг кашлянул.
— Фелиса...
Она обернулась, уперев руки в бока.
— Что еще?
— Одевайся в следующий раз потеплее... ночи становятся холодными.
Она фыркнула и вылетела прочь.
Вслед ей донесся смех Сульга.
Вечер тихо угас, и на черное небо выкатилась огромная круглая луна. Яркое пламя толстых восковых свечей освещало рабочий стол норлока, загоняя тени в углы кабинета. Предполагалось, что часть сегодняшней ночи будет целиком посвящена проверке отчетов интендантов и изучению характеристик «волчат», однако Сульг был занят совсем другими делами: он стоял перед небольшим зеркалом, освещенным с двух сторон витыми свечами, и рассматривал собственное отражение. Зеркало отражало высокого темноволосого мужчину с твердым взглядом серых глаз, облаченного в потрепанную одежду небогатого горожанина. Даже опытный глаз вряд ли определил бы, что под светлой шерстяной рубахой надета тонкая кольчуга, а потертая старая куртка из грубой коричневой кожи скрывает оружие, закрепленное на теле. Сульг довольно усмехнулся, вынул из ящичка стола маленькую серебряную коробочку и открыл ее. Внутри оказалась густая темно-зеленая мазь без запаха. Взяв на палец каплю снадобья, норлок осторожно размазал ее по левой скуле — через мгновение татуировка «волка» исчезла.
На кресле лежал приготовленный плащ, не серый, с серебристо-черной каймой, которые носили «волки» тайной службы, а черный, изготовленный из грубой овечьей шерсти, с большим капюшоном. Сульг накинул плащ, прицепил к поясу нож в простых кожаных ножнах и решил, что маскарад вполне удался и настала самая пора незаметно покинуть Серый Замок: до назначенной встречи оставалось не так уж много времени. Норлок опустил на лицо капюшон плаща, бесшумно приоткрыл дверь и скользнул в коридор. Шаги дежурных «волков» слышались где-то в самом конце длинной галереи. Держась подальше от освещенных факелами участков, сливаясь с черной тенью, он неслышно следовал за ними. Они прошли примерно половину пути, завернули за угол, а Великий норлок, незамеченный, скользнул к лестнице и оказался возле боковой двери. Ею никто не пользовался: считалось, что ключ от нее давным-давно потерян. На самом деле ключ хранился у Сульга. Когда была необходимость покинуть Серый Замок так, чтобы об отлучке не знала ни единая живая душа, он всегда исчезал через эту дверь.
Под сводами галереи снова раздались шаги: достигнув конца галереи, «волки» возвращались обратно, негромко переговариваясь, и норлок заторопился.
Хорошо смазанный замок беззвучно отомкнулся, с улицы потянуло ночной прохладой и ароматом увядающих цветов из сада. Сульг осторожно прикрыл за собой дверь и сбежал по ступенькам старой каменной лестницы, засыпанной мокрыми осенними листьями.
Тирк, начальник тайной службы, только вздохнул, когда бесшумная тень скользнула рядом и исчезла в ночи. Разумеется, он прекрасно знал о привычке Великого норлока время от времени покидать Замок и пускаться на поиски приключений. Более того, он примерно догадывался, куда отправится сегодня Сульг. Тирк подождал, пока тень скроется за серой гранитной аркой, и кивком головы отправил вслед парочку «волков», которых всегда держал в резерве для подобных случаев. «Волки» были молоды, умны, сообразительны и умели растворяться в городских сумерках не хуже Великого норлока.
Невидимый конвой проследует за Сульгом до места его сегодняшней встречи, обеспечит безопасность во время разговора и доставит обратно. Конечно, Тирк понимал, что норлок вряд ли вышел из Замка безоружным, а значит, вполне может постоять за себя, но ночь в Доршате только началась, и кто знает, какие неожиданности она сулит сегодня! Даже Великий норлок вполне может напороться на нож в кварталах возле гавани, где шляется всякий сброд. Понятное дело, обычное оружие не повредит защищенную заклинаниями кольчугу Сульга, но ведь и оружие бывает разное. Встретится какой-нибудь боевой маг-недоучка...
Словом, когда за норлоком бесшумно следовала вышколенная охрана, Тирк чувствовал себя немного спокойнее.
Освещенные масляными фонарями кварталы центральной части Доршаты остались позади. Потянулись крутые улицы, ведущие к морю. Дома и цитадели, возведенные из серо-желтого песчаника, казались продолжением береговых скал. Узкие улицы-лестницы, удобные для обороны, были вымощены каменными плитами, отполированными за века тысячами ног.
Сульг сбежал по одной из таких лестниц с выщербленными ступеньками, привычно ориентируясь в лабиринте ночных улиц; «волки» бесшумно скользили следом, ничем не выдавая своего присутствия. Ветер, летевший с моря, доносил запахи воды и выброшенных на берег водорослей.
Еще несколько улиц вниз к морю — и Сульг оказался возле одного из маленьких рынков почти на окраине города. Рынок был уже пуст, лишь тощие собаки бродили между рядов, обнюхивая выброшенные ящики и коробки. Тем не менее вокруг было довольно многолюдно: по обеим сторонам грязной улицы располагались лавки, допоздна торговавшие съестным, и трактиры, двери которых были открыты настежь. Возле пустой тележки, запряженной ослом, сидела, дожидаясь хозяина, большая серая собака с черной мордой. Собака хмуро разглядывала людей, время от времени молча скаля зубы, когда к ней приближался подвыпивший гуляка. Учуяв норлока, пес насторожился и тихо заскулил, выискивая его среди прохожих. Сульг на ходу коснулся его взглядом, и пес слабо вильнул хвостом, глядя ему вслед. Улица оборвалась, и очередная лестница, на этот раз деревянная и скрипучая, привела на морской берег. Норлок остановился на галечной отмели, вытащил из-за отворота перчатки, крошечную записку, прочитал и поднял глаза на облупившуюся, поблекшую от соленых морских ветров вывеску на стене трактира: «Пьяная русалка». Упитанную русалку с пивной кружной в руке трудно было разглядеть, но, несомненно, когда-то на вывеске была изображена именно она. В дверном проеме виднелись длинные столы и люди, сидевшие за ними. Сама дверь, снятая с петель, стояла рядом с входом, прислоненная к стене. Сульг заколебался, раздумывая, потом все же решил зайти.
