— Не приближайся, — тонко вскрикнула девочка и отползла.
— Ты кто? — выдохнул Лютик, делая полшага к ней.
— Тебе-то что? — Девочка отпрыгнула назад, как коза. — Не приближайся!
— Кто ты?
— А сам-то кто?
— Я — Лютик…
В глазах девочки мелькнуло неверие:
— Лютик… Скажешь тоже — на чертополох ты более похож, тоже в колючках…
— И ты не больно-то хороша, — в тон ей отозвался мальчик. — Коса растрепана, руки в грязи…
— Не надо было за мной бежать, — обиделась девочка.
— Я предупредить хотел, чтобы одна по лесу не бегала.
— А тебе-то что? Лес он что, твой, что ли? Ты, что ли, леший или лешего внук?
— Не леший я, но мне бы его поискать надобно, — объяснил Лютик и придвинулся еще.
— Я же сказала — не приближайся! — Девочка отпрянула, настороженно блестя глазами.
Лютик сел.
— И чего ты боишься меня? Я не зверь, не нечисть лесная — просто человек, Лютиком меня звать… А тебя как? — решил он пойти на мировую.
Услышав, кто он, девочка остановилась, раздумав отползать дальше по крапиве, и выпрямилась.
— Человек, говоришь? А меня Мавкой зови.
— Откуда ты, Мавка? Из какой деревни, какого города? Девочка рассмеялась:
— Город Неведомое, деревня Незнаемая… А живу я в поселке Частолесном, в доме Поддубном, на Росистой улице. Хочешь — заходи, гостем будешь!
— Что-то я ничего не понимаю, Мавка, откуда ты — толком скажи. Коли чужая да заблудилась, как я, — давай вместе на дорогу выбираться, — предложил Лютик. — Но сначала мне надобно до самого лешего доаукаться!
Девочка встала и стала собирать косу, заплетая ее на затылке.
— Откуда я — то лес густой знает да ельничек частый. Кто я — про то каждая букашка да пташка ведает, — напевно заговорила она. — Дом мой здесь — в лесу этом, в каждом озере или ручейке мне готова спаленка. Русалка я!
Лютик открыл рот и окинул ее с ног до головы пристальным взглядом. Девочка ничуть не смутилась его взора и стояла, спокойно заплетая косу.
— Ты — русалка? — выдохнул Лютик. — Но они же девы водяные, холодные, из воды глядят на путников и следят, кого к себе утащить в озеро. А ты девчонка совсем…
— А вырасту — тоже водяной девой стану, — пообещала она. — Подожди немного, может, и тебя я тогда утащу в свой дом. Будем вместе при луне на зеленых качелях качаться да песни петь. Пойдешь ко мне жить?
Она лукаво улыбнулась, сверкая зелеными глазами, но Лютик покачал головой:
— Не могу я, Мавка, правду говорю! Мне бы сперва лешего повидать да дело справить.
— Вот заладил: лешего ему подавай. — Девочка притопнула ногой. — Да на кой тебе сдался леший-то? Что он тебе задолжал?
— Мне — ничего, но ведаешь ли ты, Мавка, о волках, что как люди говорят и ходят? Живут они недалеко отсюда, на поляне посреди валежника, а на охоту в твой лес хаживают?
Он еще не договорил, а живое личико девочки уже опечалилось.
— О волках в лесу все мы ведаем, — заговорила она тихо. — Не дают нам житья нелюди: гонят зверя из леса навсегда, ну а что за лес, коли пусто в нем? Раз задумал ты с ними справиться, то подумай еще, без гордости — сможешь ли ты с ними справиться? Ты для них — будто ветка хрупкая!
— Да не я с ними биться буду! — воскликнул Лютик. — Держат они в плену человека: не отец он мне, а все равно обещался я ему и слово свое сдержу… Просил он меня достать ему трын-травы, чтобы силу ощутить, что зверями этими отнята. Тогда разорвет он цепи пудовые и изгонит их из леса прочь… Человек этот — сам Властимир, князь из города Резани!
Мавка отпрянула, зажимая себе рот рукой.
— Из Резани? — прошептала она испуганно. — А не врешь ли ты мне, человек? Не обманываешь? Князь из Резани у волков сейчас?
— У волков, чтоб не видеть мне света дневного! — поклялся Лютик. — Моего хозяина волки поймали, убили да съели, а я остался — мал да тощ им показался. Решили они меня откормить, чтоб я жирнее стал, оттащили в сторонку. Там я с князем тем и встретился. Упросил он меня трын-траву достать, вот я ночью и сбежал. Только где ее искать — я не ведаю!
Мавка стояла над мальчиком, посасывая палец. Наконец она наклонилась и тряхнула его за плечо:
— Вставай и пошли. Не время думать да гадать — время дело исполнять.
Лютик встал. Девочка взяла его за руку и потащила вверх из оврага. Ладонь русалки была влажная и прохладная, словно льдинка под руками таяла. Лютик некоторое время позволял ей вести себя сквозь чащу по одной ей ведомой тропе, а потом не выдержал и окликнул ее:
— Куда ты ведешь меня, Мавка?
— Сам будто того не ведаешь! Трын-траву искать!
— А ты знаешь, где растет она?
— Я не знаю, но мать моя ведает. Мы, русалки, всю траву, что ночами цветет, наперечет знаем. Где хочешь ее сыщем, даже если знаешь ты, что нет ее в том лесу. Русалка любую траву найдет — надо только суметь попросить правильно.
Они неожиданно быстро вышли снова к тому самому озерку, где Лютик увидел девочку. Затем она остановилась и направилась к воде.
— Погоди, — взмолился он. — Дай мне отдохнуть — я устал, да и есть хочу!
Мавка, уже стоя по колено в воде, хитро обернулась к нему.
— А я то проведала, — улыбнулась она. — Маленький ты человек, тебе силы много надобно, а идти нам не близко — успеешь оголодать!
Она нырнула, оставив Лютика одного.
Скоро девочка вновь показалась из воды: в руках ее, в обеих горстях, были орехи с колючей скорлупой. Она высыпала их на колени Лютику:
— Ешь. Это не те орехи, что люди ловят. В этих силы больше.
С этими словами русалка села подле него на траву и не вставала до тех пор, пока от орехов не остались одни скорлупки. Отряхнув их, Лютик встал, и девочка повела его в чащу.
Путь их оказался не близок. Девочка весело скакала вокруг, что-то напевала, бросалась за каждой бабочкой или птицей, наклонялась к каждому цветку и постоянно о чем-то щебетала, не слишком вспоминая про мальчика.
Лютик был рад-радешенек когда они наконец вышли к речке, что текла меж заросших берегов. В реках живут русалки, а эта река была такая большая, что в ней могла бы жить и не одна.
Мавка весело скакала по берегу, приветствуя каждый куст, и не спешила вспоминать о деле.
— Но, Мавка, — взмолился Лютик, — а как же трын-трава?
— Успеется. — Девочка подбежала, протягивая ему желтый цветок с зеленой серединкой. — Видишь, это твой цветок, лютик, лютый цвет. Он к твоим волосам идет. — И она воткнула цветок в вихры мальчику.
Осердясь, тот едва не вырвал русалочий подарок, но вспомнил, что сердить ее пока не следует. Мавка все поняла по его лицу и отступила, опечалясь.
— Видно, ты душой за дело свое болеешь, человек-цветок, — грустно молвила она. — Делать нечего, придется помочь тебе. Смотри!
