– Далийские персики.
Клэр взяла один и понюхала. Нежный, сладкий запах защекотал ноздри.
– Вы с Уллея? – полюбопытствовал торговец.
Она кивнула.
– Я видел ваших в этом районе, – сказал он. – Вы смелее остальных. Обычно иммигранты минут десять набираются храбрости, чтобы заговорить со мной.
Он стал указывать на ящики один за другим:
– Эти сладкие, но твёрдые, вот эти – сладкие и мягкие, эти – кисловатые…
– Всех по одному, – попросила она и поднесла кольцо к сканеру, установленному на одной из опор ларька.
– Будет сделано.
Торговец взял из стопки сумку и аккуратно, по одной штучке, наполнил её фруктами.
Клэр почувствовала, что рядом есть кто-то знакомый, и обернулась. К ним подошла женщина: серые, строгого покроя блуза и брюки, тёмные волосы стянуты в пучок. «Тоня Деймон, жила в квартире напротив мамы», – вспомнила Клэр.
Узнав её, Тоня неловко замерла. Страх в глазах женщины расстроил Клэр, хотя раньше она часто сталкивалась с подобной реакцией: люди боялись военных, психоров, убийц.
– Вы за фруктами? – спросила Клэр, заставив себя улыбнуться.
– Да. Нет. Я просто смотрю.
Клэр взяла у торговца полную сумку и вытащила грушу:
– Хотите попробовать?
Тоня смотрела нерешительно.
– Я не удержалась и накупила целую кучу, – сказала Клэр.
– Это точно, – подтвердил торговец.
Тоня сглотнула.
– Мне самой всё не съесть. Берите, иначе пропадёт зря.
Ну вот, магические слова произнесены. Тоня взяла грушу и поблагодарила:
– Спасибо.
– Пожалуйста
Мамина соседка замялась. Клэр ждала с улыбкой на лице.
– Вы давно здесь? – наконец поинтересовалась Тоня.
– Со вчерашнего дня. А вы?
– Уже неделю. – Она моргнула. – Меня взяли на работу в химическую лабораторию. Я занималась этим на Уллее, вот и тут пригодилось.
– Замечательно, – ответила Клэр. – А я устроилась секретарём.
– Хорошо. – Тоня улыбнулась.
«Как же звали её мужа?…»
– Как дела у Марка?
– Он умер. Погиб на передовой два года назад.
– Мои искренние сожаления.
– Спасибо. Рада была повидаться.
– Взаимно. Я живу вон там. – Клэр кивнула в сторону своего дома. – На четвёртом этаже. Если что понадобится…
– А я – дальше по улице. Мне пора. Спасибо, что поговорили со мной.
– Вам спасибо.
Тоня сделала несколько торопливых шагов, но потом вдруг передумала и вернулась. Неуверенно облизала губы и едва слышно прошептала Клэр на ухо:
– У вас волосы слишком яркие, – и поспешила прочь, опустив голову и зажав грушу в руке.
– Чего это она? – поинтересовался продавец.
– Из лучших побуждений попыталась уберечь меня от неловкости, ведь мои волосы привлекают слишком много внимания, – ответила Клэр.
– Не слушайте её. Мне нравятся ваши волосы, – заверил её старик, – как солнышко.
– Мне они и самой нравятся. Спасибо за фрукты.
Клэр вернулась к себе, вымыла купленное, и, прихватив с кухни пластиковую разделочную доску и нож, отнесла всё на журнальный столик в гостиной. Потом сложила нарезанные фрукты в миску и устроилась на диване перед большим экраном. Подключила к нему планшет и начала читать инструкции. Правила, принятые в «Хранителе», конечно же, отличалась от военных порядков на Уллее, но основа оставалась общей. Покончив с ними, Клэр задумчиво посмотрела на экран.
Фруктов ещё прилично, а делать было нечего.
– Провести поиск по запросу «Вентуро Эскана».
– Вентуро Эскана, – начал приятный мужской голос. – Сын Халдора Мадсена и Мальвины Эскана. Учредитель и совладелец корпорации «Хранитель». Его состояние оценивается в семь миллионов кредитов…
– Выключить звук, – скомандовала она. – Вывести текст.
Экран моргнул, и на нём появилась подборка статей. Клэр устроилась поудобнее и потянулась за каким-то зеленым фруктом, по форме напоминающем старинные песочные часы.
Она просмотрела пресс-релизы, финансовые отчёты и сплетни из желтых газет. Информации оказалось не так много. Похоже, у «Хранителя» была великолепная репутация. За восемь лет, прошедших с его основания, он из крохотной фирмы превратился в крупнейшего – третьего в южном полушарии – поставщика услуг по обеспечению безопасности в бионете. Главные его конкуренты – «Пик» и «СБС» – обосновались на рынке несколькими десятилетиями раньше и вдобавок принадлежали весьма состоятельным родам.
Эскана старались не привлекать к себе излишнего внимания. Ей удалось найти лишь несколько снимков Вентуро на приёмах у элиты Новых Дельф, чаще всего в сопровождении новой красавицы. Клэр попыталась вычислить, какие женщины ему нравятся, но, похоже, у него не было особых предпочтений. Единственное, что объединяло всех подружек Вентуро – дорогая одежда, красота и лоск.
Клэр узнала немало любопытного, изучая высший свет Новых Дельф. Одежда и волосы могли быть любого цвета – таких понятий, как слишком яркий или неподходящий тон, просто не существовало. В конце концов, Клэр в голос хохотала над нелепыми платьями и несуразными туфлями. Она лет десять так не веселилась.
Небольшая ссылка в углу монитора привела Клэр к статье восемнадцатилетней давности под заголовком: «Помолвка де Солис и Эскана».
Хм, а вот это интересно, ведь де Солис владели «СБС».
«Можно забыть о слухах по поводу союза между семьями потомков де Солис и Эскана. Кастилия де Солис опровергла все домыслы о своём обручении с Вентуро Эскана. Похоже, наследница клана де Солис ни в грош не ставит подающего большие надежды молодого Эскана. Если бы сплетни оправдались, то помолвка принесла бы немалую выгоду стеснённой в средствах семье жениха…»
– Кастилия де Солис, фото, – произнесла Клэр.
На экране появилось изображение высокой, стройной, спортивного вида женщины. Она смеялась, откинувшись назад. Ярко-лиловое платье ниспадало с её плеч, держась, казалось, только на груди. Волосы цвета вороного крыла шелковыми волнами струились по спине.
Жаль, по фотографии нельзя определить психоспособности.
Если Вентуро нравятся такие, то Клэр прогадала с цветом волос. Надо было краситься в чёрный.
Она откинулась на спинку дивана:
– Удалить.
Фото Кастилии пропало, на её месте возник Вентуро: золотоволосый, мускулистый, с проницательными зелёными глазами, в которых светился ум. Тело Клэр тут же откликнулось, у неё возникло непреодолимое желание прикоснуться к нему. Она представила, как проводит ладонями по мускулистым рукам Вентуро… И медленно выдохнула. Непонятно, почему при взгляде на него она всякий раз думала о сексе. Это была непроизвольная реакция, совершенно ей не свойственная, противоречившая и её характеру, и выучке.
