Поэтому, мне кажется, надо сделать возможность стрельбы гранатами так же как и картечью, из обоймы. Особенно это будет полезно в случае использования их на лодиях, в этом случае надо поражать крупную одиночную цель, и такая граната будет незаменима. Ну и при отражении попыток абордажа очень полезен режим стрельбы картечью.
Но у нас возникает провал, на трёх километрах мы достанем противника ракетами, на полутора крупную цель поразим гранатой, если дистанция будет меньше пятисот метров — незаменима картечь, пуля, ручная граната и пистолет. А вот на расстоянии от пятисот метров до полутора километров у нас нет ничего, чем бы мы могли угостить врага. Так что думай, Горазд. Или изобретай специальный гранатомёт, или оставляй принятую у нас систему стрельбы обычными гранатами, а новый боеприпас окажется действительно новым и будет иметь своё назначение.
А может быть стоит сделать миномёт? Штука вроде бы простая, можно свободно перевозить на лошади и даже переносить.
Окск, Яван
Пожалуй, стоит начинать ставить новые остроги, теперь надо идти выше по Оке. Клязьму мы под контроль взяли, пора идти в верховья Оки и выдавливать из тех краёв всех любителей дармовщинки. Поселений там хватает, многих мы нашли, так что приток новых жителей будет ощутимым. А то что‑то мы перешли в этих местах к обороне, только гоняем иногда находников, а надо сделать так, чтобы они дорогу сюда забыли.
Тем более, что это будет хорошей поддержкой той линии острогов, что Вик выстраивает против кочевников. Для начала прикроем верховья Оки и тем самым замкнём цепочку опорных пунктов, начинающихся от Волги. А вот потом здесь поставим и дополнительные остроги, места тут для нас очень ценные, отдавать их кому‑то другому будет неправильно. Так что надо бросить клич, желающие найдутся, тем более не за тридевять земель отправляться надо, а тут же, на родной реке.
Сурск, Галка
А в общем‑то ничего страшного и не происходит. Может быть, мы просто отвыкли жить спокойно, и это нам непривычно? Но в любом случае, жизнь продолжается, и вот что любопытно, опять начинает подниматься волна интереса к новым территориям и путешествиям. До этого освоение новых земель происходило вперемешку с военными действиями, и сами путешествия воспринимались как продолжение войны. А тут уже полностью мирная жизнь, и у многих проснулась тяга к неизведанному.
Что интересно, появился новый вид репортажа, можно сказать, своеобразный твиттер. Надо в короткой радиограмме, точками и тире сообщить максимально много о новых местах, событиях, подвигах и открытиях. И если кому‑то это удаётся красочно описать, то листовка с такими сообщениями становится чуть ли не раритетом. Даже появились предложения на проведение своеобразного конкурса радиограмм.
А как ещё общаться с тем же самым Двинском? Туда только на лодии по реке добираться пару месяцев. Радиограмма идёт чуть ли не день. Пока один радист передаст, а другой примет, потом опять всё по новой. Там ведь сообщение проходит через несколько промежуточных пунктов. Но даже это по сравнению с расстоянием до Двинска очень быстро.
Вот благодаря таким радиограммам и возрастает интерес к путешествиям. А тут пошли разговоры об экспедициях в новые края, и зазвучали такие непонятные и манящие названия — Мезень, Онега, Печора, Воркута, Вычегда. А я ещё тут на концерте и песню подарила — «У Печоры, у реки, где живут оленеводы и рыбачат рыбаки». Так сама уже не рада, сколько народу ходит и собирается на Печору и Воркуту, ждут следующего каравана.
Устье Урги, Вик
Вирия уткнулась носом в берег, слегка заехав на песок. Сзади, на расстоянии метров двадцати от берега, подходил катер, на котором были Изик и Азамат. Я выбрался из лодки, немного подтянул её выше на песок и протянул руку, помогая выйти Галке.
— Выходи, Галина Александровна, вот мы и прибыли. Сейчас рыбки наловим, уху заварим, и всё будет хорошо.
Это было то самое место, на котором мы очутились двадцать восемь лет назад, куда неведомой силой или чьим‑то желанием был осуществлён перенос в восьмой век из нашего двадцать первого. Выбравшись из лодки, Галка подошла ко мне, и я обнял её за плечи, осматривая берег. Всё осталось без изменения, только песком занесло лежавшие брёвна, да новые принесла вода.
Что осталось от прежних моих сооружений, отсюда было не видно, они находились выше по склону. Я только собрался пройти дальше, как яркий свет буквально ослепил меня.
Сурск, собрание мастеров и вече, Азамат
— Вот так всё и произошло, мастера, — сказал Азамат. — Мы как раз подходили к берегу, Вик с Галиной уже успели причалить. Он помог ей выбраться из лодки, обнял её за плечи, что‑то начал говорить, и вдруг с неба, ясного и чистого, ударила прямо в них молния. Когда мы протёрли глаза, на берегу никого не было. Не осталось никаких следов от того, что здесь находились люди. Ни пепла, ни сгоревших костей, ни оплавленного песка. Ничего, только ровный берег.
Когда мы высадились, то осмотрели всё, что можно, но везде была нетронутая земля. Как будто здесь никогда не было людей. На берегу остались следы только там, где они стояли, и всё.
Наступило тяжёлое молчание. Никто не знал, что сказать и как реагировать на случившееся. Слишком уж оно было для всех неожиданным. Кто‑то из мастеров сидел, закрыв лицо руками, кто‑то понурил голову. Произошедшее стало для всех шоком. Народ ничего не понимал, когда мы раньше времени вернулись в город, таща на буксире пустую лодию. Она всем была хорошо знакома, Вирия, любимая лодка Вика.
Не отвечая ни на какие вопросы, мы сразу прошли в зал собраний и отправили курьеров, приглашая мастеров срочно подойти сюда. Явились конечно не все, но старые мастера, скажем так, основатели Сурска, а также большая часть всех остальных, присутствовали. Первым пришёл в себя Могута. И хотя он был уже достаточно стар, но его сила никуда не делась. Грохнув кулаком по столу, так что тот чуть не развалился, Могута заговорил:
— Что, мастера, расслабились? Привыкли во всём на Вика надеяться! А он вот вам новую задачку подкинул — а попробуйте без него справьтесь! Вы кто, мастера или погулять вышли! Нельзя нам отступать от сделанного, как ни печально это звучит, но жить надо. И не будет нам уважения и покоя, если мы порушим всё, что было сделано раньше.
Не дожидаясь, пока Могута закончит свою мысль, заговорил Виряс:
— Я как‑то разговаривал с Виком о предках и богах, о том, зачем мы рождаемся и что нам надо сделать. Он всегда интересовался верой других людей и относился к ней уважительно. Так вот, в разговоре я спросил его, а ты зачем здесь появился? Все же знают, что его отправил сюда бог Электро. Он долго молчал, а потом ответил: — «Не знаю, Виряс. Наверное, у богов есть свои задачи и цели, непонятные нам, обычным людям. Видимо и меня выбрал бог Электро для каких‑то из них и отправил сюда решать ему одному ведомую проблему».
