— А где старик и девчонка?
— Они ушли. Я спровадил их подальше, больше нам никто не помешает!
— Хорошо. Прошлой ночью они не дали мне покушать. Я голодна, любимый, страсть как голодна.
— Вот, погляди, — Кречет указал на слугу. — Жирный, сочный кабанчик! Насыщайся, любовь моя.
— Дурак! — воскликнула Мила и оттолкнула мужа. — Он же мне не родня! Как я буду его есть? Мне нужна дочка… или ты, выбирай.
— Разве нельзя обойтись другой жизнью?
— Нельзя! — рявкнула девушка, брызнув черной зловонной слюной. — Было б можно, я б уже давно съела этого инрокского дубину! Пошли в дом.
— Но… Как же Соня? Она не переживет…
— А ты думал будет легко? Не отдашь ребенка — пострадаешь сам!
— Отойди от него! — раздался гневный голос неподалеку.
Мила обернулась и зашипела как раненая кошка. Нежные черты лица исказились, губы ссохлись, обнажив черные десны, впалые глаза полыхнули, словно кто подул на свежие уголья. Перед ней стоял Андрей, держа руку на мече, вернувшийся ветерок развевал полы алого плаща. Вера держалась поодаль, но сжатая в ладонях палка как бы намекала, что она тут не просто для красоты.
— Предатель! — выкрикнула тварь и ударила Кречета по щеке, оставив глубокие царапины как от рысьих когтей. — Убью!
Но аскет уже выхватил клинок и тот пылал как сотня факелов, озаряя всю поляну. Нечисть зажмурилась, завыла выпью и бросилась в лес, как раз в направлении древней шахты. Фермер сполз по стеночке и уставился перед собой мокрыми глазами, не обращая никакого внимания на кровоточащие раны.
Андрей подбежал к нему, тряхнул за плечо и крикнул прямо в ухо:
— Что ты нашел под землей?! Отвечай!
— Комнату, — всхлипнул мужчина. — Со стенами из черепов и костей… человечьих и… неведомых мне. Там алтарь — большой черный камень, похожий на гроб. Он звал меня… говорил со мной…
— Ты отнес туда жену?
Кречет кивнул.
— Веди. Веди в ту комнату. Я должен уничтожить капище.
— Но тогда…, - мужчина поднял слезящиеся глаза, — Милочка умрет.
— Милочка умерла от бешенства! А то — тварь с Той Стороны, вселившаяся в ее тело. Показывай дорогу, пока не поздно.
— Но… нам так хорошо вместе! Она все помнит и ведет себя точь-в-точь как Милочка… Господин аскет, пощадите…
— Дурак, совсем ослеп от горя! Ты же слышал, ей нужно питаться. Самая сильная связь у нежити — с родными детьми. Она выпьет жизнь Сони до капли, а потом прикончит и тебя.
— И пусть! — взревел Кречет, вскочив на ноги и нависнув над странником. — Мне никто кроме нее не нужен!
— Безумец! Дай жене покой!
— Да будь ты проклят!
Хозяин замахнулся кулаком, но аскет оказался проворнее: поднырнул под выпад и треснул противника в висок навершием эфеса. Оставив потерявшего сознание фермера в сарае, Андрей устремился вслед за нежитью. У границы леса он обернулся и крикнул спутнице:
— Иди в дом, запри дверь и приглядывай за малышкой. Если к утру не вернусь — дождись лекаря и попроси отвезти в Ладин. Там найди храм Света, он в самом центре города, и сообщи настоятелю, что я велел доставить тебя в крепость. Он все поймет.
Девочка широко распахнула глаза и шагнула к страннику.
— Нет! — крикнул он. — Хочешь помочь — исполняй приказ. А коль найдется свободная минутка — помолись за меня.
Вера кивнула и бросилась в избу. Андрей же, выставив меч перед собой, пошел прямиком в логово Тьмы — древней и очень могущественной. Ведь не рудокопы забытых эпох построили жуткое капище, оно было там так давно, что представить трудно. Бедняги лишь нашли его, замурованное, заросшее гранитом и углем, и их черепа дополнили кровавые украшения стен.
Аскету пришлось идти по наитию, старательно запоминая путь. Сперва он брал строго влево, но все коридоры заканчивались тупиками. Вернувшись, он взял вправо и лишь тогда ему улыбнулась удача. Развилок становилось все меньше, а вскоре остался только один ход — самый широкий и крутой, резко уходящий в толщу земли.
Он-то и привел Андрея к капищу — возможно, одному из первых алтарей поклонников Тьмы. За черным камнем пряталась потустороння тварь, вселившаяся в мертвое тело. Она долго не высасывала жизнь, оттого следы разложения стали хорошо заметны, а трупная вонь заполнила все вокруг.
— Здесь ты родилось — здесь и умрешь, — молвил аскет.
И нежить тут же набросилась на него с диким воплем, метя скрюченными когтями в шею. Странник одним взмахом отсек обе руки, и те немедля рассыпались прахом. Завизжав пуще прежнего, тварь попыталась схорониться в камне, но пылающий клинок пронзил гнилое сердце, и на алтаре осталась куча черной пыли. Но самое сложное оставалось впереди. Аскет закрыл глаза, прошептал молитву и с размаху обрушил клинок на камень. Огненное лезвие раскроило его надвое как кусок масла, но и страннику неслабо досталось.
Он потерял столько сил, что полз из проклятой пещеры на четвереньках, но больше поганое капище никого не совратит и не похитит ничью жизнь. Ради этого стоит и потерпеть.
Кое-как добравшись до избы, Андрей поманил Веру и неспешно побрел в сторону тракта.
— Не бойся, — шепнул он, заметив, что девочка то и дело оглядывается. — Теперь все у них будет хорошо. Тьма покинула эти места. Но пан Кречет простит меня еще очень и очень нескоро, поэтому задерживаться тут смысла нет. А тебе стоит сразу усвоить: Свет порой жесток, но Тьма всяко хуже. Она давит на слабости, и единственный способ бороться с ней — отринуть все насущное. Из-за этого нас и прозвали аскетами. Когда-нибудь ты все поймешь, если захочешь.
Вера внимательно слушала, а когда Андрей замолчал, взяла его за руку. Мужчина улыбнулся — он словно постарел лет на двадцать и выглядел совсем дряхлым стариком, да и шел нетвердо, пошатываясь. Но с такой опорой ему будет легче.
Гораздо легче.
Кто дал нам право судить?
Глава 3
Душитель из Четырех Трактиров
Поздним вечером трактир «Гордость моря» трещал и скрипел от наплыва посетителей. Рабочий люд спешил пропустить пару кружек свежего пива перед сном, заняв все до единой лавки. Конюхи, плотники, мелкие торговцы и даже лекари расселись как воробьи на плетне и столь же шумно гомонили. Не смолкало журчание хмельного напитка, то и дело раздавались веселые крики и смешки.
Но тут скрипнула дверь, и в заведение вошел стражник с косматой русой бородой. Такой высокий, что едва не царапал плоским шлемом потолок, и широкий как бочка. Сущий бык со здоровенными руками, пудовыми кулаками и злобными налитыми кровью глазами. Он носил толстую кольчугу до колен и палаш, который иной воин смог бы удержать лишь двумя руками, да и то недолго.
