Ладно, хорошенького понемножку: размыкаю объятия и смущенно бормочу:
— Еще не представлены, а уже обнимаемся… Совсем не выполняю обязанности хозяина. Вот что, маленькая, пойдем-ка в дом! Рыбу ты любишь, это мы уже выяснили, а как насчет ягодного пирога?
— Ягодного? — Одновременно расчетливый и невинный взгляд. — Сладкого?
— Разумеется!
И весь путь по скрипящему снегу думаю: зачем я ее обнял? Что заставило меня так поступить? Почему вместе с непонятной теплотой и мгновением покоя осталось ощущение, что мое тело двигалось почти без моего желания? «Кто-то» решал за меня. Пусть на протяжении всего нескольких вдохов, но… Нет, такое открытие не радует. Правда, вовсе не потому, что я не люблю подчиняться и подчинять: хотелось бы знать намерения того, кто посягнул на мою волю. Просто из любопытства.
***
Оставив девушку в компании кухонной мьюри и сластей, равно оставшихся с завтрака и испеченных к обеду, я зашел в свою комнату, чтобы снять верхнюю одежду, а потом собирался и сам испробовать новый рецепт кухарки, но голоса в холле привлекли мое внимание. Точнее, даже не голоса, а всего одно произнесенное ими слово. Имя. Мое имя.
Не знаю, как кто, а я всегда очень ревниво отношусь к упоминанию собственного прозвания в чужих беседах. Наверное, из-за того, что имя при всей его обыденности и привычности все же является сугубо личной вещью. Вещью, делиться которой с окружающими хочется далеко не всегда. Поэтому я, хоть и не люблю подслушивать, навострил слух. А для верности еще и прошел по коридору до последнего поворота.
— Тебе нужен тот, кого называют «Джерон»?
Это сестренка спрашивает, и весьма занятным тоном: немного удивленным, немного недовольным. Удивление понять могу: еще никто за всю мою жизнь, не искал церемонной встречи со мной. А вот с чего взяться недовольству? Магрит против того, чтобы допускать ко мне визитера? Возможно. По очень простой причине, верной почти для всех случаев: либо я буду расстроен, либо он. Но почему сестра уверена в подобном исходе?
— Да, госпожа. Мне сказали, что я могу найти его в этом Доме.
Голос. Где я его слышал? И ведь, сравнительно недавно… Только интонации были другие. Рыдающие… Вспомнил! Но зачем я мог понадобиться котенку?
Не вижу смысла прятаться, и выхожу в холл. Магрит, для которой мое присутствие тайной не было и ранее, величественно оборачивается на звук шагов. Правда, сей маневр предназначен только для того, чтобы одарить взглядом, вопрошающим: «Что ты намерен с НИМ делать?»
Хотел бы я и сам это знать. Впрочем, сначала не мешает выяснить, что ОН намерен делать со мной.
— И кто указал тебе дорогу сюда?
Шадд [7], по случаю прибытия в Дом Драконов облаченный в нагромождение церемониальных одежд, на мгновение теряется, и я успеваю отметить в смене теней на юном лице радость, надежду и боль, к концу паузы переплавившиеся в насупленное упрямство. Эх парень, парень… Так и не смог простить? Тогда не жди, что простят тебя.
Да, я убил твою тетушку. Защищая собственную жизнь, конечно, но разве это достаточный повод для оправдания? Нет. Я и не прошу оправдывать, я прошу простить.
Что есть оправдание? Нанизывание на нить смысла россыпи доказательств, свидетельствующих о благовидности поступка. Что есть прощение? Признание за собой возможности поступить в похожей ситуации похожим, если не совершенно таким же образом. Поэтому прощать всегда сложнее. Оправдывать приятнее и легче, ведь мы смотрим на чужой проступок с высоты своей мудрости и снисходительности: мол, да, оступился бедняга, но ведь он слаб духом, а значит, не мог найти иной выход из ловушки Судьбы. А вот когда требуется простить… О, мы не любим примерять на себя одежды негодяя, посмевшего пренебречь чужим благом ради собственного! И не только не любим, а всеми силами стараемся их избежать, потому что допустить, что сам можешь совершить грех, во сто крат больнее, нежели отпустить чужие грехи. Жаль, что ты пока этого не понимаешь, котенок… Очень жаль. Но я не хочу рассказывать тебе о своей боли. Не сегодня.
Что он там буркает?
— Мой отец.
Ну, конечно! Старый шадд‘а-раф прекрасно знает, в каком из Домов обитает неудачник по имени Джерон. Сам разорвал мое сердце на куски, теперь сыночка прислал? Завершить начатое, что ли? А как же сострадание к ближнему? Почтение, в конце концов: ведь кто-то, если мне не изменяет память, по доброй воле признал меня dan-nah [8]. Пусть только своим, а не своего Племени, но и это для меня — непосильная ноша.
— Он просил тебя прийти?
Гордый взгляд:
— Нет. Я пришел без его ведома.
Уже любопытно. Но не настолько, чтобы открыть перед гостем двери души.
— И что же послужило причиной твоего появления в моем Доме?
Небрежно катаю на языке слово «мой»: более сведущий игрок уловил бы в тоне фразы недвусмысленную угрозу. Впрочем, котенок пока не годится ни в качестве противника, ни в качестве партнера:
— Я пришел просить.
Тяну, с разочарованием капризного ребенка:
— Проси-и-и-и-ить?
Ишь, чего удумал… Ну, сейчас получишь «горячих»!
— Да будет тебе известно, что в этих стенах просьбы не в почете: здесь отдаются и исполняются приказы. Если ты в чем-то нуждаешься, то сначала должен был рассказать об этом, а потом смиренно ждать, соизволит ли кто-то из имеющих право и возможность помочь тебе в твоих бедах. И не иначе!
Ловлю взгляд Магрит, насмешливый и встревоженный. Ах да, она же не знает всех тонкостей наших с шаддом отношений! Особенно тех, что я прячу в своем сердце.
Щеки котенка вспыхивают румянцем. Дитя, что с него возьмешь? Был бы постарше, мотал бы мои откровения на ус, потому что сейчас я, можно сказать, изложил самый верный способ заполучить мою персону для решения своих проблем: очень редко отказываю в помощи при таком подходе к делу. Вообще никогда не отказываю.
Но теперь, если сам не проявлю инициативу, не удовлетворю любопытство, потому что мой собеседник явно не может найти ответных слов.
— Так о чем ты пришел просить?
— Это уже не имеет значения.
Доигрался: на меня обиделись. И за что, позвольте спросить? За несколько справедливых замечаний? Какая ранимость, только поглядите!
— Вот как? Проблема нашла свое решение? Разве что, издохла у порога, но ведь это не выход, верно?
Он, несомненно, выказал бы мне свое негодование не одним наивным способом, но в этот момент к нашей троице присоединяется кое-кто еще: девушка, видимо, заскучавшая на кухне, пошла по моим следам и без особенных затруднений добралась до холла.
