— Я проиграла, — двумя словами Леона смогла выразить всю силу своего гнева и горечи.
— И что?
В затылке Леоны запульсировало. Девочка захотела выкрикнуть что-то очень обидное и дерзкое. Прямо в это обрамленное седыми волосами бледное лицо. Детские кулачки сжались до хруста в костяшках. Она с вызовом уставилась на немолодую подфриэксу, которая, как шептались вокруг, вероятно станет следующим гласом Однорукой. Старая Гунора давно уже не выходит из своих покоев, именно Вейне доверив представлять ее в Совете верховных фриэкс.
— Если ты не научишься достойно проигрывать, то едва ли когда-нибудь сможешь ощутить вкус победы.
— Достойное поражение? — Леона недоверчиво фыркнула. — Такого не бывает. Есть только первые и все остальные.
— Разумеется. — Широкие рукава бордового блио резко взметнулись. — Но ты ни когда не станешь первой, если не будешь выносить уроков из своих поражений.
Леона упрямо тряхнула полураспустившейся косой. — Так говорят дети Премудрой, детям Анудэ так выражаться не пристало.
Великая подфриэкса поджала губы. — Даже для дочери Орднорукой ты слишком глупа и упряма.
Леона вспыхнула, ей вновь захотелось уколоть собеседницы чем-то оскорбительным, но Вейна с неожиданной силой сжала ее предплечье. — Дерзить будешь потом. Уймись и послушай меня. Дважды я повторять не буду. — Подфриэкса покосилась на покрасневшую девочку. Высокая, хотя немного угловатая, с растрепанными льняными волосами Леона была на редкость хороша. «Уже через пару лет за ней начнут увиваться мальчишки из этого Дома. Если конечно их не смутят плечи, не уступающие им в ширине».
— Пусть наши южные соседи презирают тех, кто лишен их Дара. Элуры такого позволить себе не могут.
— Почему? — глухо спросила Леона.
— Потому что потомки Триединых живут в империи, а не в Альянсе, — горько рассмеялась Вейна. — Потому что Зов наделенных Даром элуров сравнительно слаб и недолговечен. Наконец, лишь Владыки способны на Призыв, передавая, пусть и на время часть своего Дара обделенным. — Морщины на высоком лбу пожилой женщины стали заметнее. — Голдуены умеют подчинять самых непокорных. Генгеймы утихомирят любую толпу, а потом еще и подлечат пострадавших в давке. Ну а Матрэлы сделают даже из завзятых миролюбцев ненасытных убийц. Их источник Дара полноводен и неиссякаем, а наш… — Не договорив, подфриэкса оглянулась на неподвижно стоявшую Леону, чье плечо она продолжала сжимать. Вейна нахмурилась и, отпустив девочку, отступила.
— Не бойся милая.
— Я не боюсь.
— Я знаю, — неожиданно мягко проговорила Вейна. — В тебе чрезмерно много от Анудэ и слишком мало от Гдады. Прорва гнева и лишь капля мудрости.
— Вы сами красная.
Вейна согласно кивнула. — Так нас называют торнийцы. Во мне горит Дар Однорукой, но — подфриэкса лукаво улыбнулась, — Премудрая тоже была ко мне благосклонна. Все верховные фриэксы бимагики. — она на мгновение смешалась, будто сказала что-то запретное. — Мы не можем позволить себе те внутренние дрязги, что терзают империю с момент ее создания. Владыки постоянно грызутся между собой. Тысячи их вассалов, сервиторов и просто приверженцев из обделенных не отстают от своих кумиров, выясняя какие чувства важнее.
— Свен вчера сказал, — Леона шмыгнула носом, — что с богами бесполезно бороться. Владыки все равно будут сильнее. — Она с надеждой взглянула на подфриэксу. — Говорят Вы потомок Анудэ, — в светло-ореховых глазах застыло недетское любопытство.
Подфриэкса усмехнулась. — Может быть. — Она пожала плечами, то ли соглашаясь с очевидным, то отрицая невозможное. — Слава Сестрам, что у нас вопросу происхождения не придают такого значения как в Торнии. Хотя в некоторых из нас действительно течет кровь трех Проматерей. Возможно, она есть и в тебе. А Свену скажи, что Владыки не боги, а такие же люди, как он или ты.
Леона недоверчиво уставилась на подфриэксу, а затем громко расхохоталась: — Вы шутите благородная херсира. Ведь это прямые потомки Трех Сестер. На них лежит вечное благословение.
— Повторяю милочка, — глаза Вейны недовольно сузились, — они всего лишь люди. Обычные люди со своими недостатками и достоинствами. Вспомни историю про жертвоприношение Безымянной.
Девочке захотелось поскорее уйти. Древние истории были похожи на истертые лохмотья — столь же не нужные и изрядно надоевшие. Леона опустила голову, чувствуя на себе испытывающий взгляд Вейны.
— Нам ее рассказывала младшая фриэкса, — промямлила Леона и без особой надежды добавила. — Совсем недавно.
— А теперь выслушай эту историю от меня. — Если бы Леона так тщательно не рассматривала тупые концы своих башмаков, то, безусловно, заметила бы, что оливковые глаза ее собеседницы светлели, постепенно приобретая насыщенный голубой цвет.
— Слушай и не перебивай. Сухие пальцы перебирали коралловые четки. — Давным-давно человечество прозябало во тьме, не отличая добро от зла, а красоту от уродства. И тогда Безымянная в первый раз рассекла себя на четыре части, наделив каждую из них особыми чувствами. И создала она их по людскому подобию. Первой появилась Гдада или Старший, как ее называют торнийцы. Ей Безымянная передала свое удивление, интерес и бесконечное желание подвергать все сомнению. Дар Премудрой — это чувсто юмора и стремление на все найти ответ. Ни кто так не сможет понять твои переживания как фиолетовый, который тут же воспользуется этим и ловко обведет тебя вокруг пальца.
Леона рассмеялась. — Здешний фулькхер[8] такой. Ему палец в рот не клади. Оттяпает по локоть, а то и по плечо.
Вейна кивнула. — Именно так. Большинство наших правителей обладают Даром Гдады, который помогает воспитать нужные качества и навыки — интеллект, интуицию, обаяние, способность убеждать и управлять.
Девочка присела на ступеньки, ведущие к бассейну, и принялась расплетать косу. Она не все понимала в неторопливом рассказе подфриэксы, но многое инстинктивно улавливала. — Если они такие умные, то почему так плохо руководят. — Леона подумала и поправилась. — Не все конечно, но многие.
— Хороший вопрос дорогая. — Вейна наигранно всплеснула руками. — Да потому что у всего есть оборотная сторона. И это как раз то, о чем наши фриэксы всегда умалчивают. Милость Премудрой это не только огромная куча сладких плюшек, но и целая миска едкой горчицы. Все фиолетовые в той иной степени — ленивы, эгоистичны и тщеславны. И чем больше человек Гдадой одарен, тем сложнее ему перебороть сопутствующие ее Милости пороки.
— А Анудэ?
— Не торопись. Об Однорукой мы еще поговорим. — Вейна присела рядом с Лионой. — Следом за Гдадой появилась Гибне. В империи ее называют Средняя. Всю свою любовь и нежность Безымянная отдала второй дечери. Ни кто так полно и живо не ощущает прекрасное как зеленые. Свое призвание они видят в том, что бы приносить людям радость и счастье. И потому дети Врачующей обречены всю свою жизнь заботиться, жалеть, умиляться, помогать и беспокоиться.
