Ознакомительная версия.
— Если бы ты посмотрелась в зеркало, то увидела бы, что оно сидит на тебе великолепно, — заметила она и с недовольной миной выскочила из гримерной.
София с любопытством посмотрела на себя в зеркало. Тыква в вечернем платье — вот кто она. Из груди девочки вырвался стон.
Стоя за занавесом, она дожидалась своего выхода как смертного приговора. Софии становилось плохо, когда она искала среди публики гневные глаза мальчика. А может, его там не было, может, в конце концов, он решил уйти, и тогда она спасена.
Коротышка вызвал на арену Мартину и Карло. Они выскочили, подпрыгивая на ходу как сумасшедшие. Софии никак не удавалось следить за их выступлением. Она одно за другим просматривала сиденья в зале, молясь о том, чтобы его там не было. Потом девочка вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку.
— Ты чего? Твой выход, смелее!
Это была Лидия.
— Ах да, да, — машинально ответила София, а затем схватила тележку и двинулась вперед.
Едва ступив на утрамбованную арену, она сразу почувствовала его. Его глаза. Она знала, что он исподтишка наблюдает за ней, посмеиваясь над платьем, совершенно не соответствовавшим ее полноватой детской фигуре. Это все равно что чувствовать на себе уколы тысяч маленьких булавок. София в ужасе шагала вперед. Она двигалась медленно, в то время как Мартина и Карло пытались, как могли, заполнить эту брешь в выступлении. Потом София с вытаращенными глазами остановилась в самом центре. Она вручила тележку Карло и вдруг вспомнила, что должна была оставить ее напротив Мартины. Карло не растерялся и, схватив один из тортов, метнул его прямо в лицо Мартине. Та схватила другой и бросила его в своего напарника.
Раздался смех. Получилось. У нее получилось. И все прошло хорошо. София рванула назад так быстро, как только могла. Потом она села на пол, чтобы отдышаться. Теперь она была в безопасности.
— Ну, поздравляю! Но должна тебе сказать, что когда ты падала лицом в торт, то смеху было больше, — заметила Лидия.
София с недоумением посмотрела на подругу. «По крайней мере, это не было так унизительно, как вчера», — подумала она про себя, а потом снова принялась наблюдать за зрительным залом. Как знать, был он там или это только показалось.
Юноша вышел из цирка, смешавшись с толпой. Он долго шел вперед своим размашистым шагом. Постепенно голоса зрителей все отдалялись, равно как и окутанное тишиной вечера приглушенное бормотание города. Когда мальчик решил, что удалился на приличное от него расстояние, он замедлил шаг, тяжело дыша, огляделся по сторонам: он находился на самой окраине. Что ж, превосходно.
Ему достаточно было закрыть глаза и немного сосредоточиться, как что-то зашевелилось у него под свитером, извиваясь вдоль позвоночника. Из горловины появилась хвостовая часть какой-то железной сороконожки, которая мертвой хваткой вцепилась в шею мальчика своими тонкими, как когти, лапками. Этот момент оказался самым болезненным. Потом мальчику достаточно было моргнуть глазом, как на его спине выросли едва заметные, почти бестелесные драконьи крылья, дрожавшие на холоде. Затем из устройства на его спине появились длинные металлические нити, сначала тонкие, а потом более широкие. Окутав крылья по всему контуру, они превратились в их жилы.
Мальчик посмотрел на свинцовое небо. Взмахнув пару раз крыльями, он взмыл ввысь. Там, на окраине города, его уже кто-то ждал.
Следуя неторопливому субботнему маршруту, мальчик полетел на пустырь, дремавший в ночной тиши. Он видел, как сузилась река, пробираясь между отвесными краями ущелья. Сделав над ней пару кругов, он стал снижаться. Крылья сложились, металлический шнур вдоль спины самопроизвольно свернулся и исчез под свитером.
Мальчик вздрогнул. Январь и вправду был суровым, а его рубашка уже порвана. Кое-как запахнув ее, он огляделся по сторонам. Место было пустынным. Река с клокотанием, похожим на всхлипывания, неторопливо текла, пробивая себе дорогу среди мусорных куч.
«Это местечко идеально подходит для таких, как я», — раздраженно подумал, мальчик.
— Ты здесь? Послушай, мне холодно! — крикнул он.
Но в ответ раздалось только мрачное уханье совы.
— Эй! — повторил он чуть громче.
Послышался шорох. Мальчик обернулся и прямо посреди груды мусора увидел его, спокойного и изящного. Это был необыкновенно красивый молодой человек лет тридцати. Каштановые, с медным отливом волосы мягко ниспадали на глаза, и время от времени он поправлял их несколько жеманным и чувственным жестом. Он был высоким, худощавым и безупречно одетым: светлые брюки и куртка, поверх нежно-розовой рубашки. Шея обмотана мягким кашемировым шарфом. Он шел неторопливо, словно паря над грудами отходов.
— Что ты кричишь? — спросил он с насмешливой улыбкой.
Мальчик сжался, обхватив плечи руками.
— Я кричу потому, что мне совсем не хочется превращаться здесь в сушеную треску, пока ты наконец появишься. Мне холодно.
Молодой человек остановился и посмотрел на него с укоризной.
— Думаешь, что так подобает обращаться к тому, кто старше тебя?
Но мальчик без тени смущения выдержал этот взгляд.
— На колени!
Мальчик улыбнулся.
— Рататоскр, мы оба — слуги, и ты это знаешь, и есть только одно существо, перед которым мы должны стоять на коленях.
— Ты ошибаешься, Фабио, — возразил молодой человек. — Ты действительно слуга, но я — совсем другое дело.
Мальчик был вынужден опустить глаза.
— Тебе придется придумать что-нибудь для крыльев, нельзя же рвать одежду всякий раз, когда я расправляю их. Мне не хватит денег на это.
Рататоскр ответил с ухмылкой:
— А вот и мое второе отличие от тебя: я никогда не обращаю внимания на подобные глупости.
Фабио ссутулил плечи от холода.
— Ну так что, мы будем что-нибудь делать или нет?
Молодой человек внимательно посмотрел на него.
— Какие-нибудь новости? — спросил он.
— Кое-какие.
Рататоскр вздохнул.
— То-то же, — сказал он, протягивая ему ладони.
Фабио нехотя оторвал свои руки от плеч и схватил его за пальцы. Они были холодные, словно лед. Это первое, что бросилось Фабио в глаза, когда этот тип постучался в его дверь. Казалось, его тело совсем не согревалось, словно кровь, циркулировавшая по его венам, тоже была ледяной. И это обстоятельство очень его встревожило: у человека не могло быть таких холодных рук.
Да, у человека. Фабио уже начал верить в его неправдоподобную историю именно благодаря ледяным рукам. Он вспомнил о том, как ловил ящериц, и о липком свежем запахе, который их кожа оставляла на подушечках его пальцев.
Ознакомительная версия.
