Всю жизнь мне приходилось сдерживаться: быть паинькой в детском саду, потому что там работала мамина знакомая, потом в школе, чтобы получить медаль, теперь в универе, чтобы не выгнали… Но сейчас мне ничего не мешало позволить себе немного «пошалить», ведь отправить меня восвояси раньше срока они не могли, а до конца я сама задерживаться не собиралась. Да и эти охранные меры лишь подстегнули мое любопытство.
Я пробрела вдоль изгороди и не обнаружила ни калитки, ни лаза. Зато в конце парка были ворота из красивого блестящего черного металла, как будто чугун покрыли лаком. Я провела пальцем по узору на створке и ощутила чужое присутствие: от неожиданности я обернулась, но никого не увидела. Ощущение пропало, а вместе с ним и желание находиться в этом месте, поэтому я быстро пошла обратно. Еще у дома я заметила, что живая изгородь у крайней стены нашей пристройки идет не перпендикулярно, а является ее продолжением, а значит парк гораздо шире, чем дом. Пройдя до конца парка я снова наткнулась на стену и пошла к дому вдоль этой стены, но ни калитки, ни новых ворот не нашла. Пока я, как сумасшедшая, носилась по парку, другие девушки неспешно прогуливались по дорожкам. Я заметила, как Диана показала на меня, что-то прошептала Лориэль, и обе захихикали. Уже подходя к дому, я увидела Аньку, читающую на скамье фантастику. Я тоже любила почитать, но почему-то после того, как я сюда попала, фантастику читать не хотелось — тут и так было чему удивляться.
— Что у тебя с платьем?
— Что? — я огляделась. Подол моего платья украшала огромная дыра. — Блин, что делать?
— Да никто не заметит.
— Уже заметили, — я подобрала подол и, громко топая, направилась в комнату.
Нет, ну почему я не могу сделать хоть что-то по-человечески?
Уже засыпая, я вспомнила, что не выучила лекцию Парадикты, а значит завтра предстоит новый нагоняй.
Я уже пять минут крутилась перед зеркалом, чрезвычайно себе нравилась и первый раз за эту трудную неделю чувствовала себя в это раннее утро вполне сносно. Впервые я ждала занятий с нетерпением: сегодня был первый урок верховой езды. Мне всегда нравились лошади, и я скорее предпочла бы ездить на шустрой кобылке, чем на четырехколесном мерине. Но в наше время новых технологий покататься на лошади можно было или на площади, или в загородном клубе, и то и другое стоило непомерно дорого.
Сегодня утром я выяснила, что мне, как самой непутевой кандидатке, досталась и самая непутевая помощница. Рина проспала, и впопыхах вместо моего костюма для верховой езды принесла чужую одежду — мужскую. Времени же на поиски другой не оставалось. Другие девушки сейчас стояли в черных немного свободных брючках из плотной ткани, белых облегающих блузках и черных жакетиках, на ногах были длинные сапоги без каблука, на руках — кожаные перчатки, на голове — шляпка с перышком. Кроме того, на широком поясе крепилось что-то вроде юбки-занавески (кажется, это называется амазонкой). Я же больше походила на парня-бродягу, правда чистого и аккуратного. Штаны оказались мне велики (что естественно), поэтому пришлось натянуть свои джинсы: к слову сказать, моя вынужденная низкокалорийная диета принесла свои плоды — я сбросила лишние пару килограммов: и штаны впервые за много месяцев застегнулись без проблем, нигде не давили и смотрелись просто отлично. Рубашку я все же одела, подкатав рукава и заправив в джинсы, а чтобы просторная рубаха не открывала всем окружающим панорамный обзор моих прелестей, я надела бюстгалтер — еще одно благо цивилизации, захваченное из дома. Сапоги, Рина, как ни странно, принесла мои, так что кроссовки или туфли одевать на пришлось, а вот от перчаток, шляпки и жакета, равно как и от «занавески» пришлось отказаться. Но тем не менее, выглядела я прекрасно, совсем так, как когда-то мечтала.
Рина стояла рядом, опустив глаза и ожидая каждую секунду моего гневного крика. В первый момент, увидев «мою» сегодняшнюю одежду я начала было возмущаться жадностью правителя, пожалевшего денег на приличную одежду для будущих невесток, но посмотрев на других девушек, на виноватое лицо моей помощницы, я замолчала. Зато захныкала Рина.
— Эль Ольга. Я не специально. Простите меня. Давайте я сбегаю и принесу то, что нужно. Я не понимаю, как это получилось.
Но я уже успела рассмотреть одежду и осталась ею довольна.
— Не надо.
— Ну давайте. Я успею.
— Рина! Меня устраивает.
Она замолчала, но глаза не поднимала.
Лориэль с призрением посмотрела на меня: в ее взгляде ясно читалось: "Что с нее возьмешь?". Но как раз ее мнение меня мало волновало, собственно, в данный момент меня вообще мало волновало чье-то мнение. Странно. Раньше я так сильно переживала, если кто-то говорил что-то неодобрительное относительно моей прически, одежды или поступка, сейчас же я ощущала все большую свободу от других. Я не пробыла здесь и недели, но остро ощущала, что меняюсь со скоростью света: я никогда не позволяла себе дерзить учителям (как я делала в случае с Парадиктой), всегда стремилась с самого начала завоевать хорошее отношение в коллективе, что не скажешь о моем настоящем положении… Здесь же я ощущала себя хозяйкой, независимой, не нуждающейся в ком-то еще, вольной выбирать и наделенной силой, которая мне позволяет эту роскошь самодостаточности.
Сама Лориэль была великолепна: я даже залюбовалась ею, снова ощущая себя самой обычной и непрезентабельной. Но отогнала от себя эти мысли, подбадривая тем, что я просто другая.
Другие девочки уже собрались и потянулись к выходу. При ходьбе я поняла, что длинные сапоги совсем не такие удобные, да и шли они мне куда меньше, чем другим девочкам, наделенным более длинными ногами. Эти кожаные чулки мешали ногам сгибаться, так что по лестнице я спустилась с большим трудом, сильно отстав от других. В голову закралась мысль о том, что Рина заодно перепутала и сапоги, так как другим они, по-видимому, не доставляли особых неудобств.
Выйдя на улицу за Парадиктой, мы прошли вдоль той самой ограды, что являлась продолжением стены нашей «пристройки», и остановились, почти дойдя до конца. Парадикта достала из кармана связку ключей, отделила от нее металлический крючок примерно пятнадцати сантиметров и, присмотревшись к стене, подцепила им кусочек колючей изгороди. За ним оказался простой засов крошечных размеров, видимо просто для того, чтобы дверь сама не открылась от ветра. Значит находится на территории конюшен не возбранялось, но, судя по всему, и не приветствовалось. Меня вдруг осенило: а что, если и между «нашей» половиной и половиной венценосных «соседей» есть такая же замаскированная дверка? Надо будет поискать. Парадикта потянула за ручку рядом с засовом и отворила деревянную, но добротную дверь и отошла в сторону, пропуская нас вперед.
