Усевшись на одной из длинных скамеек, окружавших длинные столы в длинной подземной столовой, Чарли быстро шепнул:
– Фиделио, можешь чуток подвинуться? Возможно, скоро к нам кое-кто подсядет, он невидимка и страшно голодный, надо будет с ним поделиться.
– Ого! – поднял брови Фиделио. – Еще и четверть толком не началась, а ты уже по уши в каких-то тайнах. Ловко! – Он пересел поближе к соседу, так что между ним и Чарли осталось свободное место.
По счастью, сегодняшний ужин оказался одним из самых вкусных за все время учебы Чарли в академии: ученикам подали аппетитное жаркое из курицы и свинины, плававшей в густом соусе, и Чарли стоило немалых трудов удержаться и не умять все. Героическим усилием он заставил себя отложить несколько кусочков на краешек тарелки – на случай, если Рики все-таки решится прийти.
– Не мучайся, я же все равно мяса не ем, – посоветовал ему Фиделио, убежденный вегетарианец, довольствовавшийся одним гарниром.
– Тогда давай мне! – оживился сидевший рядом с ним Моррис, крупный мальчик-фаготист с завидным аппетитом.
– А вот и не дам, – наотрез отказался Фиделио. – Мы собираем еду для кухаркиного пса, он прихворнул.
Моррис сердито вздохнул, потом скорбно поглядел на свою тарелку и в нарушение всех правил – и школьных, и хорошего тона – принялся ее вылизывать.
Может, Рики заблудился? Или струсил? Чарли беспокойно оглядел зал – не происходит ли чего необычного. Эмму, сидевшую за столом художников, ему отыскать не удалось. За театральным столом царил порядочный гвалт, несмотря на присутствие Манфреда, восседавшего во главе. Не считая Азы и Зелды, разместившихся по бокам от старосты, все прочие ученики театрального сидели к нему боком, причем осанка у них была одинаковая, несколько скособоченная: каждый как будто стремился закрыться от давящего взгляда Манфреда приподнятым плечом. Еще бы, кому охота оказаться под гипнозом посреди ужина!
He считая кособокой осанки, Чарли не заметил в рядах обладателей фиолетовых плащей ничего необычного. На всякий случай он глянул в сторону преподавательского стола, стоявшего на возвышении по принципу «высоко сижу, далеко гляжу, всех вижу».
– Кого это ты высматриваешь? – спросил у Чарли сосед напротив, Билли Гриф, таращась сквозь толстые линзы очков из-под белесой челки. Как всегда, он походил на красноглазого совенка.
– Никого, – увернулся от ответа Чарли. – Просто мне показалось, что в подвал залетела летучая мышь.
Объяснение звучало правдоподобно, поскольку в старом здании летучих мышей водились целые стаи.
Билли отвел взгляд, и как раз в этот момент Чарли слегка толкнули в бок. Фиделио посмотрел на него с удивлением – точнее, на его тарелку, с которой вдруг испарился кусочек курицы.
– Спасибо! – прошептал голос из пустоты. – Вкуснотища!
Мальчик-невидимка успел смести еще некоторое количество жаркого, и вдруг Гвинет Хоуэллс, сидевшая подле Билли, всплеснула руками, и вилка выпала у нее из пальцев, так и не подцепив картофелину.
– Ой! Что это у тебя с тарел… Девочка полезла за вилкой под стол, и через секунду оттуда донесся пронзительный визг. Встрепанная голова Гвинет с вытаращенными глазами возникла над краем стола.
– Там… Там… я видела…
– Что там? – наклонилась к ней Рози Стаббс.
– Па-а-алец! – проверещала Гвинет и рухнула в обморок.
За ней крик подняли еще несколько учеников, причем не только девочки, но и мальчики.
– Плохо дело, – продышал невидимка в самое ухо Чарли.
В тот же миг его тарелка подлетела в воздух, а стакан с компотом опрокинулся, так что жижа потекла по столу.
– Пожалуй, мне пора! – решительно прошептал Рики под аккомпанемент воплей Рози:
– Гвинет дурно! Гвинет в обморок упала!
Директор привстал со своего места и пытался понять, что творится. К столу уже спешили надзирательница, мадам Юбим (она же тетка Лукреция), и мисс Кристалл. Надзирательница резко тряхнула бедняжку Гвинет за плечо, но это не подействовало, так что пришлось ей вместе с мисс Кристалл вынести девочку из столовой.
Мистер Краплак тоже поднялся и даже подошел к краю возвышения, всматриваясь в неразбериху. Он поймал взгляд Чарли, вопросительно пожал плечами, Чарли в ответ помотал головой.
Мальчик-невидимка сбежал, и похоже, залучить обратно его будет нелегко. Не исключено, что его вообще посадят под замок.
Чарли с дрожью поймал на себе подозрительный взгляд Манфреда. Вот это уж точно никуда не годилось: совсем недавно Блур-младший видел, как он рассматривает портрет Селены Сверк, и к тому же был посвящен в тайну Рики и знал, что один палец у чердачного затворника остался видимым. Вероятно, Манфред уже сложил два и два и все понял.
После ужина Чарли подробнее объяснил Фиделио, что собой представляет мальчик-невидимка. Говорить, правда, все равно приходилось вполголоса, так как для рассказа Чарли улучил минутку, когда они с Фиделио шли обратно из столовой. На сей раз Чарли даже не обернулся на портрет Селены Сверк – а ну как Манфред за ним следит?
– Ну вот, приехали, – подытожил Фиделио. – Если у тебя и есть особый дар, так это приключения на свою голову собирать.
В синей, то есть музыкальной раздевалке друзья расстались: Чарли, вместе со всеми особо одаренными, полагалось готовить уроки в Королевской комнате.
Хотя мальчик всегда бежал туда со всех ног, он почему-то неизменно опаздывал и являлся последним. Вот и на этот раз прочие были уже в сборе. Когда Чарли распахнул тяжелую черную дверь, Манфред как раз делал объявление:
– Двое особо одаренных в школе больше учиться не будут. – Он свирепо оглянулся на ворвавшегося в комнату Чарли, потому что тот слишком шумно плюхнул учебники на стол. – Тихо, Бон! Итак, как я уже сказал, Бинди и Бет покинули наши ряды. Однако у нас появилась новенькая.
День выдался такой насыщенный, что про Беллу Чарли напрочь позабыл. Но девочка-куколка была тут как тут и сидела между Азой и Доркас. По остренькой мордочке Азы по-прежнему блуждала кривая улыбочка, а рыжие волосы торчали неопрятными сосульками, будто он неделю голову не мыл. Собственно, если бы не цепкие желтые глаза, он бы никоим образом не походил на хищного и коварного оборотня.
– И зовут нашу новенькую Белла, – непривычно радушно продолжал Манфред.
– Белла, а как дальше? – поинтересовался Танкред Торссон, в чьей светлой шевелюре потрескивали электрические искры, как всегда, когда он нервничал.
– Не важно, – небрежно отмахнулся Манфред.
– Лично мне очень даже важно, – настаивал Танкред. – Когда я с кем-то знакомлюсь, то предпочитаю узнать и имя, и фамилию.
Чарли испугался. Только бы Танкред успел отвести глаза, пока Манфред не учинил с ним какую-нибудь из своих гипнотических гадостей! В черных глазах старосты уже замерцал нехороший огонек.
