— Раз уж мы оказались здесь вместе, то давайте проведём хоть время с пользой, — чтобы сменить тему, сказал я. — Я, к примеру, голоден, как волк. Чека'Исо, как там наши запасы, на троих хватит?
— Есть в этом месте, — протянул эльф, спрыгивая с коня и снимая одну из седельных сумок, — я не стану, оно полно старой боли. Это угнетает меня.
— Как ваш друг узнал об этом? — удивилась Елена. — Здесь был оплот Замкового братства. Солдаты Карла Свирепого заперли их в там и подожгли, сотни человек сгорели заживо, так рассказывал мне брат. Мы часто играли здесь с ним, ещё когда были детьми, он любил пугать меня страшными историями.
Тем временем, я сам спрыгнул с седла и помог спуститься Елене, а Чека'Исо уже раскладывал на расстеленной прямо на траве полотняной скатерти флажки с виной и завёрнутые в бумагу хлеб и пироги, которые мы прихватили с собой.
— Надо же, а я и не подумала взять еды в дорогу, о таких вещах всегда думал Жан-Франсуа, — улыбнулась Елена.
— Жизнь и странствия, в особенности, приучили меня к одной простой истине, выходя из дома, никогда не знаешь, где окажешься к полудню, я уже молчу о вечере.
Я принялся за еду, Елена — тоже, Чека'Исо, как сказал, не съел ни крошки и не выпил ни глотка вина. Страшная смерть рыцарей Замка, видимо, не давала ему покоя, действуя угнетающе, он ведь был эльфом, чего не стоило забывать.
Когда же с едой было покончено и остатки её оставлены на поживу местному мелкому зверью, я поднялся на ноги, чтобы спрятать скатерть и фляжки в седельные сумки, то из одной из них, когда я её расстегнул, вывалился мой планшет с и рисунки рассыпались по траве. Елена подняла один, пролетевший изрядное расстояние и спланировавший прямо ей под ноги, как назло это оказалось изображение Зверя.
— Какой страшный, — произнесла она. — Кто это?
— Ваш Зверь, — ответил я, — таким его видели немногие выжившие. Я разговаривал с ними в лечебнице брата Альдо.
— Он не очень похож на волка, — покачала головой Елена.
— Зверь — не волк, — заставив вздрогнуть юной графиню, бросил Чека'Исо, до того стоявший почти неподвижно и смотревший вглубь леса, туда куда скрылся белый волк.
— Откуда ты узнал об этом? — спросила Елена.
— Волки сказали мне, — ответил он.
— Так ты умеешь разговаривать с волками? — ещё больше удивилась она.
— Не в общепринятом смысле, — пояснил я. — Как говорит он сам — разговаривают их духи.
— Души, но ведь у волков нет души.
— Дух, а не душа, — поправил её Чека'Исо, — у всех есть дух — у людей, эльфов, зверей и деревьев.
— В это верили эльфы его народа, — пояснил я, собирая рассыпавшиеся рисунки, которыми тут же завладела Елена.
Она внимательно рассмотрела эльфийского вождя — главу Эранидарка, принявшего меня, как друга. За это я себя никогда не прощу! За гордым эльфом последовал наш капитан Артино — человек гнусный и отвратительный, что я постарался передать во всех красках, хитрый прищур глаз, которые можно было назвать только поросячьими и не иначе, складка у рта, говорящая о непомерной гордыне, позу с первого взгляда можно принять за горделивую, но на самом деле она показывала во всей красе его брюхо, натягивающее камзол и все три подбородка, делавшими его похожим на индюка. Он не понравился Елене и она быстро спрятала рисунок в планшет, а вот следующий рассматривала долго. На нём был изображён диковатый эльф, тело которого покрывали татуировки в виде бегущих волков с красными глазами, через плечо эльфа был переброшен длинный лук, на бедре — колчан, полный стрел, с другой стороны — короткий деревянный меч без ножен, заткнутый за широкий пояс.
— Это он? — спросила она, указывая на Чека'Исо.
— Нет, — мрачно бросил я, — его брат. Он умер от кори.
— Кори? — удивилась Елена. — А я думала, что корь детская болезнь, говорят, что взрослые ей не болеют.
— Взрослые люди, — пояснил Чека'Исо, — для нас — это смертельная хворь. От неё вымер Эранидарк.
— Нарисуете меня? — чтобы сменить мрачную тему, спросила Елена.
— Конечно. — Я взял у неё планшет и вытащив из кармана свинцовый карандаш принялся за дело.
Завершить начатое мне не удалось, на поляну вылетел Жан-Франсуа на разгорячённом коне, так и исходившим паром.
— Что вы здесь делаете?! — воскликнул он.
— Обедаем, — буркнула Елена, недовольно глядя на него.
— Хватит! — резко бросил Жан-Франсуа. — Эльф и человек с репутацией де Кавиля не самая лучшая компания для юной девицы. Поехали.
— Я присматривал за твоей сестрой, Жан-Франсуа. — Из-за одной из полуразрушенных колонн выступил де Бренвиль, как всегда элегантный, будто он не из лесу вышел, а явился к нам прямиком с королевского бала. — Так что тебе не о чем беспокоиться.
Мне стоило больших усилий не схватиться за рукоять шпаги, Чека'Исо же лишь повернул в его сторону лицо, как бы невзначай уронив ладонь на ножны, где прятался ритуальный меч жрецов-воителей Эранидарка.
— Успокойтесь, господа, — улыбнулся де Бренвиль. — Я здесь именно по просьбе вашей матушки, мадмуазель Елена.
— Она всюду следит за мной, — тихонько шепнула, так что услышал лишь я, да, может быть, ещё Чека'Исо со своим эльфийским слухом, — сама, или глазами Лежара. Меня это уже начинает бесить.
— Хватит сидеть здесь, — оборвал нас Жан-Франсуа, — все уже собрались в лагере, мать послала меня найти вас. Поехали!
Вы вскочил на коней, причём Елена состроила умильную гримаску, и на рысях направились к лагерю. По дороге мы миновали целую гору волков, сваленных сарками, которая постоянно пополнялась, хоть облава и была закончена.
— И вы считаете, что убили Зверя? — поинтересовался у капитана д'Аруа кюре Лежар, оба стояли неподалёку от горы, оба укрывали лица платками, но и отходить не собирались.
— Это облава была самой большой в истории Нима, — ответил фианец, — никакому Зверю не уйти от нас.
— Молитесь, капитан, чтобы Зверь был среди них, — кивнул на трупы волков Лежар и направился к большому тенту, где расположились дворяне, капитан же остался наблюдать за сарками, тащившими волков.
Под тентом уже собралось то же общество, что и на приёме у графа Фионского. Де Сен-Жамон, как всегда был чем-то недоволен, Жан-Франсуа что-то издевался над ним, Жермона де Вьерзон пыталась осадить его, отец же, похоже, давно закрыл глаза на выходки сына, Елена о чём-то беседовала с де Боа, лишь бы оказаться подальше от братца, хотя и компания поэта явно не доставляла ей особого удовольствия. После разговора с Жаном-Франсуа в лесу я не рискнул подходить к ней снова, пускай и, Господь свидетель, мне этого очень хотелось, но я знал, что могу и не выдержать насмешек графского сынка и швырнуть ему перчатку — и моя миссия в Ниме закончиться бесславно.
