– По-моему, разумно, – согласился Рэрун.
Они осторожно двинулись вверх по тропе, делавшей поворот, и встретились лицом к лицу с восемью верховыми воинами.
Судя по оружию и доспехам – экипировка явно подбиралась из того, что оказалось под рукой, – вооруженные люди составляли эскорт какого-нибудь мелкого владельца близлежащего поместья. Всадник, скачущий во главе отрада, плотный седеющий мужчина, держал щит с изображением сокола и лилии. Очевидно, это и был тот самый дворянин, тем более, что на знамени, которое нес очень похожий на него юноша, был вышит тот же герб.
Держа копья и мечи наготове, всадники подозрительно разглядывали Дорна и его спутников. К этому полуголем давно привык. Его странная внешность – когти и шины на огромном железном кулаке и серая металлическая полумаска, закрывающая левую сторону лица, – часто заставляла незнакомцев шарахаться прочь. Но даже теперь, спустя многие годы, в самой глубине души он ощутил болезненный укол горечи и досады.
– Все в порядке, – заговорила Кара, демонстрируя пустые руки в знак мирных намерений. – Мы простые путники, такие же, как вы.
Возможно, она использовала магию, чтобы усыпить недоверчивость воинов. Но чары ее были настолько искусными, что Дорн не стал бы утверждать это наверняка.
Знатный господин некоторое время изучал ее лицо, потом взмахнул рукой. Его воины заметно расслабились.
– Рад нашей встрече, – произнес он. – Мое имя Джозеф Дараг, хозяин Спрингхилла. Этот парень мой сын Авель.
Кара, в свою очередь, представила своих спутников.
– Что вы скажете нам о дороге, что лежит перед нами? – спросил Джозеф.
– На юг пролетел дракон, – отозвался Рэрун, – но пока вы будете держаться этой тропы, возможно, все будет в порядке.
Джозеф невесело улыбнулся:
– Думают что в такие времена это лучшее утешение, на какое можно рассчитывать.
– А что ждет впереди нас? – поинтересовался Дорн.
– Беда, – ответил Джозеф, – Разбойничье войско захватило городок.
Дорн нахмурился:
– Кто?
– По существу, бандиты, – пояснил Джозеф, – с такими же повадками. Они приходят из потайного укрепления на севере. Люди короля истребляют их десятками, но всех никогда не переловишь. И теперь они там, наверху, развлекаются с захваченными в плен женщинами и пытают местных жителей, чтобы те показали им свои тайники с добром.
– Мы чуть не угодили в самую гущу событий, – продолжал дворянин, – но в последнюю секунду Авель разглядел, что там происходит, и мы свернули в сторону, прежде чем налетчики заметили нас. К счастью, мы знали о другой тропе. Она проходит далеко от поселения. Вы тоже можете ею воспользоваться. Когда доберетесь до развилки, идите налево.
– Спасибо за совет. – Кара явно колебалась. – Но я не понимаю. Вы и ваша свита наверняка тоже из людей короля. Как вы могли уйти и оставить горожан на произвол судьбы?
Джозеф сверкнул глазами:
– Вы осмеливаетесь указывать мне, в чем мой долг?
– Вы кажетесь отважным рыцарем, – ответила Кара. – Я уверена, что вы не нуждаетесь в подобных поучениях.
– Что ж, вы правы! – Джозеф перевел дыхание, потом продолжил уже более мягким, чуть не пристыженным тоном. – Когда мы покидали Спрингхилл, мы ехали на помощь соседям, на помощь всей Дамаре, хотя и рисковали, оставляя свой собственный дом без защиты. Мы собирались присоединиться к одному из отрядов, которые король собирал для сражения с драконами.
– И что изменилось? – поинтересовался Рэрун.
– Мы услышали, что король-колдун воскрес, захватил Врата и вновь привел своих орков в Дамару. А Истребитель Драконов мертв. Его приближенные отрицают это, но люди говорят другое.
Рэрун поскреб подбородок, заросший короткой бородкой цвета слоновой кости, и заметил:
– Сдается мне, что тем больше у вас было оснований пойти дальше и собрать собственный военный отряд.
– Ты чужеземец, – сказал Джозеф, – ты не понимаешь. Король был единственным, кто мог бы победить Зенгая, и точно так же только он мог бы заставить герцогов забыть распри и выступить вместе ради общего блага. Без него Дамара рассыплется на части. Судя по всему, это уже происходит. А значит, каждый сеньор должен сосредоточиться на защите собственных вассалов, и я стремлюсь вернуться домой, чтобы позаботиться о своих. Так что вы могли бы уступить нам дорогу.
– Как вам угодно, – ответила Кара. Она направила свою кобылу к краю тропы, и Рэрун проделал то же самое со своим пони. Шатулио, естественно, в понуканиях не нуждался, хотя и ему, должно быть, пришлось приложить некоторые усилия. Люди из отряда Джозефа могли наткнуться на его невидимое сложенное крыло, чешуйчатый бок или хвост.
Когда воины исчезли за поворотом, Дорн проворчал:
– Чудесно. Похоже, по Дамаре шагу нельзя ступить, не наткнувшись на гоблинов, разбойников, некромантов и еще бог знает кого. А если верить Павелу, нам, в наших поисках, надо побывать во множестве окрестных мест.
– Вряд ли это хуже, чем драться со служителями Культа Дракона и зентами, – заметил Рэрун. – Будем решать проблемы по мере поступления, как всегда. Проблема, с которой мы столкнулись сейчас, – этот городишко.
– Если дамаранский рыцарь считает, что это не его дело, – ответил Дорн. – то уж точно и не наше. Наша задача – остановить бешенство, и если мы позволим себе отвлекаться на беды каждого фермера… – Он сплюнул. – А, Абисс с ним. Там всего несколько бандитов. Наверное, быстрее будет раздавить их, чем обходить длинной дорогой.
Кара одарила его одобрительной, немного изумленной улыбкой, будто его слова были чем-то вроде шутки, понятной лишь им двоим. Ему стало неловко, и первым желанием было отвернуться, но вместо этого, удивляясь сам себе, он лишь криво усмехнулся.
* * *
Павел ходил взад-вперед, сжимая в руке, одетой в кожаную перчатку, позолоченный, украшенный гранатами амулет в виде солнца – символ Летандера, бога утренней зари. Используя особую чувствительность, дарованную ему благодаря молитвам, жрец обследовал выветренные обломки менгиров, бесплодную землю под ними и даже пенистую зловонную зеленую поверхность соседнего озера. Его магически усиленное восприятие должно было показать любой потаенный проход или же ауру, сохранившуюся после применения здесь колдовства.
– Ну? – поинтересовался Уилл. Темноволосый хафлинг был, одет в плотную, куртку с капюшоном, на поясе его висела боевая праща, а на бедре болталась явно большая для него кривая сабля с широким клинком. Он держал вод уздцы своего пегого пони и чалого мерина Павела и тревожно поглядывал вокруг. Двое охотников уже убедились, что в так называемом Великом Сумрачном краю Фара, холмистом, открытом всем ветрам и заброшенном, населенном изначально орками и ограми, опасность всегда рядом.
