Представляете мое удивление, когда аквилонские купцы посетившие захолустное герцогство Райдор, где промышлял мой отряд, сообщили о том, что владыки Пуантена свергли Нумедидеса и усадили на Трон Льва некоего странного типа с подозрительно знакомым мне именем — Конан Канах? Я немедленно отправил Рэльгонна (каттакана из Рудны, моего старого приятеля и помощника в делах ремесла) в Тарантию — проверить. Поскольку рудненский упырь владеет бесценным даром мгновенного перемещения в пространстве, он успел все разнюхать меньше, чем за половину ночи и принес на хвосте потрясающую весть: Аквилонией теперь правит наш общий друг.
(Отлично помню как в прежние времена мы с Конаном смеялись над однажды данным ему предсказанием. И вот сюрприз — варвар действительно ухитрился залезть на Трон Льва, и что самое невероятное, сумел на нем удержаться… И вроде бы даже показал себя неплохим государем, сумевшим набрать толковых помощников, принявшихся вытаскивать Аквилонию из трясины, куда загнали страну Нумедидес и его присные.)
Я был почти уверен в том, что мне уже никогда не придется свидеться с Конаном. Слишком разные у нас интересы и ремесла — король и охотник на монстров. Судьба, однако, распорядилась иначе.
В начале этой осени, по приказу Хранителей гильдии Ночной Стражи, я отправился в Аквилонию, а именно в маркграфство Ройл. Его светлость маркграф, прежде оказывавший гильдии посильную помощь и состоявший в высшем конклаве Хранителей в качестве советника по древней истории, отыскал на обнаруженных им развалинах Пурпурнобашенного Пифона некий могучий артефакт, принадлежавший кхарийцам и решил передать его на сохранение нашей гильдии— слишком уж много загребущих рук могло начать охотиться за этим порождением древней магии, от стигийцев, до предводителей новой и весьма опасной секты фатаренов.
Я благополучно добрался до города Шамар, однако в дороге чувствовал на себе почти неусыпное внимание неких таинственных преследователей — за мной ненавязчиво, но упорно следили. А в Шамаре неизвестные подонки устроили мне веселенькое приключение, едва не закончившееся крайне плачевно. Видимо, они подкупили чиновников из управы городской стражи. Меня арестовали, предъявили насквозь бредовые обвинения в черном колдовстве и запросто приговорили к смерти — несколько лет назад киммериец ввел в Аквилонии очень суровые наказания за темную магию.
Судьба — штука хитрая. Я уже успел попрощаться с жизнью и взошел на эшафот, как вдруг было объявлено королевское помилование. Конан, в тот день проезжавший через Шамар, сумел меня узнать и остановил казнь.
О наших приключениях в маркграфстве Ройл рассказывать нет смысла — господин Хальк Юсдаль клятвенно пообещал мне, что опишет их в своей «Незаконной хронике». Могу лишь сказать, что я забрал у Ройла артефакт, оказавшийся «Книгой Душ», позволявшей кхарийцам открывать проходы между миром людей и различными областями Черной Бездны и доставил его в Бельверус — Хранителям. Для пущей надежности и безопасности маркграф дал мне в попутчики волшебника Валента из Мессантии, магистра Ордена Алого Пламени Равновесия. Мы без особых приключений добрались до немедийской столицы (хотя за нами вновь следили, недоброжелатели не осмелились напасть на профессионального охотника за монстрами и сильного мага. Такое, знаете ли, может быть весьма чревато), отдали книгу Хранителям и собрались было разъехаться по домам — я к себе в Бритунию, а Валент обратно в маркграфство Ройл, где он жил последние годы, помогая его светлости в раскопках Пифона.
Но не тут то было. Все наши планы пошли прахом из-за письма, доставленного из Тарантии через так называемый «почтовый портал» — это когда в воздухе перед тобой на каткий миг открывается окруженное огненным кольцом магическое окно, а прямиком тебе в физиономию летит запечатанный пергаментный пакет.
Письмо было подписано королем Конаном, бароном Юсдалем и незнакомым мне волшебником по имени Тотлант Луксурский…
* * *
— Прошу вас пройти, месьор, — секретарь герцога Эрде появился бесшумно. — Хочу напомнить, что по нашим правилам все гости его светлости обязаны сдать оружие…
Я только пожал плечами, снял с пояса кинжал и ножны с клинком, отдал их выросшему будто из-под земли ликтору и направился вслед за секретарем к тяжелым дверям черного дуба, ведущим в обиталище человека, которого иначе как «тенью короля» и не именовали.
Впрочем, я отлично сознавал, что в нынешние времена герцог Мораддин потерял значительную часть власти и могущества — по крайней мере во времена почившего Нимеда I возглавляемый его светлостью департамент являлся чуть ли не аналогом королевской канцелярии, следил за всеми государственными делами и управлял страной. Однако, последовавшая за переворотом Тараска война Алого Камня, долгая смута в Немедии и сопряженное с этими неприятными обстоятельствами безвластие сделали свое дело — значительная часть верных соратников Мораддина была перебита мятежниками, оказались потерянными лучшие кадры и, как поговаривают знающие люди, Вертрауэн уступил сомнительный титул «лучшей тайной службы Заката» аквилонской Латеране руководимой хитроумным бароном Гленнором.
— Так это ты Гвайнард из Гандерланда? — едва переступив порог я услышал бодрый баритон хозяина почти необъятного кабинета. — Присаживайся… Месьор Лайом, принесите вина для меня и для гостя!
— Слушаюсь, ваша светлость, — прошелестел за моей спиной голос секретаря и двери затворились.
Признаться, я ожидал увидеть здесь совершенно другого человека. Конан рассказывал, что Мораддин, хоть и остался главой Вертрауэна после воцарения Нимеда II, вроде бы стал нелюдим, угрюм и холоден — еще бы, потерять всю семью! Сын и дочь герцога погибли, жена вроде бы сошла с ума и была отправлена к родственникам куда-то в Зингару. Я бы ничуть не удивился, узрев перед собой хмурого и строгого старика, весь смысл жизни которого сводится только к интригам, шпионским забавам и конструированию самых зловещих заговоров.
Ничего похожего! Меня встретил невысокий, но весьма широкий в плечах месьор, возраст которого определить было довольно сложно. Вроде бы Мораддин относительно молод, сиречь еще не переступил пятидесятилетний рубеж, но, с другой стороны, было в его взгляде нечто такое, что заставило меня увериться — внешность обманчива и герцог гораздо старше, чем выглядит. За это говорили и седые пряди в его короткой окладистой бороде.
Никакой лишней угрюмости в месьоре Эрде я не заметил — деловит, в газах горят хитрые искорки, движения легки и преувеличенно спокойны: так двигаются только полностью уверенные в себе люди. Одет начальник Вертрауэна богато, но без пошлой роскоши — темно-коричневый с золотой нитью колет, на груди справа посверкивает крошечными бриллиантами миниатюрная копия коронного ордена Венца Нумы, сиречь высшей награды Немедии, получение которой означает, что удостоившийся этой великой чести дворянин автоматически пожалован и всеми прочими орденами Трона Дракона. На дворянском поясе сверкают самоцветами ножны церемониального кинжала, непременного атрибута любого высокопоставленного немедийского чиновника.
